Пастухи призраков

Ламичева Юлия

– Я похожа на чукчу?

– Иногда шаман уговаривает волка, что быть в одном теле выгодней, чем порознь. Потом шаман волка убивает, и дальше, когда действует шаман, волк спит. Если удобней действовать зверю, волк активен, а человек контролирует ситуацию, если может. Когда шаман умирает, волк остаётся не при делах. В этом случае он так просто не отлезет: может, ему, кроме тебя, некуда деться?

– Это его проблемы, – отрезала Лена. – Кроме того, не стоит буквально воспринимать всю ерунду, которой начитался. Или ты из личного опыта? Ну, твой предок… – Лена прыснула, представив сурового воина духа в бусах и перьях, с гиканьем преследующего стайку трепетных колли.

Дима обиженно отвернулся, закурил.

– Дело твоё, я хотел предупредить. Я тоже пробовал послать своего зверя, и едва не загнулся.

Мои предки русские, не слышал, чтоб в Курской губернии водились шаманы. У меня, наверно, атавизм. В древности трансформироваться в животных могли все, и сейчас могут в первобытных племенах, но там, где цивилизация, навык утрачен. Я случайно его восстановил: генетика подходящая, к тому же была история. Ещё со школы я занимался рукопашным боем. Отец устроил меня тренироваться к одному знакомому, бывшему инструктору из армейского спецназа. Он меня брать не хотел, но отец добился. Учитель рассказал нам про оборотней, правда, лишь в смысле их помощи в бою. С этого момента он начал учить нас совсем другому бою.

– Ты про собачьи бои? – удивилась Лена. – Вот же гад! Вдобавок идиотский выбор породы, был у меня один придурок, требовал, чтоб я натаскала его колли на охрану…

– Да слушай ты! Физическая трансформация на фиг не нужна, речь шла о том, чтобы отыскать в себе зверя (если он есть), и войти с ним в контакт. В экстремальных ситуациях зверь берет на себя саморегуляцию организма, переводя его в боевой режим. Мышечная активность возрастает, ускоряются метаболизм и регенерация, кости становятся более гибкими и прочными, слабеет инстинкт самосохранения. Реально даже не очень сильный человек способен творить практически невозможное для понимания и повторения обычным человеком. По словам учителя, отыскать в себе зверя способно восемьдесят процентов людей, но на этом первом этапе отсеилось большинство парней. Многие не верили или пугались и бросали. Из тех, кто не испугался, часть оказывались попросту без зверя в душе. А ещё зверь должен быть конкретный в плане боя, не кролик там и не хомяк.

Мне было легко поверить, и я не боялся, наоборот, с детства бабулиных россказней наслушался, размечтался, а тут такой облом! Когда я вошёл в контакт со своим зверем, учитель сразу разобрался, что это собака, а не волк, но сказал, что так тоже нормально: арийские маги впускали в себя ярость и мощь львиноподобных собак Тахо, и их силы удесятерялись…. Не мой случай. Меня легко делал даже парень с сущностью барсука, вдобавок я подцепил питомниковый кашель.

– Чего-чего?

– Истинный оборотень рискует переболеть всеми болезнями, присущими виду, – мрачно ответил Дима. – В смазанной форме, но радости мало. Учитель не стал морочиться вопросами ветеринарии, просто выпер меня из секции. Знаешь, в шестнадцать такие вещи тяжело переживаются. Ещё отец взбеленился, орал, что смотрел сквозь пальцы на суеверия, которым нас учили, лишь бы из меня сделали мужика, но теперь в них поверил, потому что у слюнтяя вроде меня может прижиться внутри только слюнявая болонка, и снаружи тоже. Скандал дома закончился тем, что я вылетел на улицу, а потом вправлял едва ли не все свои суставы на правой руке. Так зверь первый раз показал характер. Дело в том, что моё оборотничество изначально было открыто и запущено в боевых целях. Никто не учил меня нормально жить с собакой внутри, а я его, соответственно, не учил жить спокойно. Он ещё не умел смотреть моими глазами, пытался защититься от невидимой опасности. Проще говоря, пытался трансформировать нас, что сопровождалось дикой болью.

Вот тут мне не стыдно признаться, я занервничал, каждый бы занервничал на моём месте. Я рванул к учителю, тот послал меня к психиатру. Я бы сам решил, что свихнулся, если б не знал о возможности физической трансформации в нашей семье. Только я не думал, что это настолько больно и страшно за крышу. Короче, я решил задвинуть эту тему, будто ничего не было. Своего зверя я в то время ненавидел, вот прямо про себя, как мантру, твердил: «Сдохни, сдохни, сдохни, тебя нет, сдохни!».

– Непоследовательная мантра, – заметила Лена. – Или уж «нет», или «сдохни».

– Мне тогда было покласть на определения! – огрызнулся Дима. – Зверь боролся за свою жизнь. Меня спасло только то, что он был щенком, а я – почти взрослым. Крышу рвало

неимоверно. Зрение, обоняние, слух выдавали сюрпризы, которые словами не опишешь, вдобавок раздвоение личности. Попади я тогда в психушку, букет моих заболеваний привёл бы в ужас любого врача. Другой вопрос, что раздвоения личности у оборотня на самом деле нет, но со стороны это выглядит для обычного человека дико, да и мне пришлось хреново. Я был в постоянном напряжении, а малейшие нервяки вели к неконтролируемой трансформации, психической и физической. В полнолуние это и сейчас так, гораздо меньше, но один косяк ты недавно наблюдала. После первой полной физической трансформации я узнал, что моя собака всё же колли, а не болонка, это подняло меня в плане самооценки. И отец затих, что с волком у меня не срослось – глотку бы я ему порвал без вопросов, а так он отделался парой швов на заднице. Но я сам понял, что надо что-то делать. Правильного учителя так и не нашёл, пришлось засесть за книжки по восточным единоборствам, магии, биологии, всяческую литературу по психологии и про собак. Зверь был на меня в обиде. Ему хотелось, чтобы его гладили, с ним играли и общались. А я сначала был направлен на одно его применение – в драке, а потом вовсе пытался его уничтожить. Только спустя несколько лет наше взаимопонимание дошло до нормального уровня, постоянный контроль уже не был необходим, а трансформации перестали быть болезненными. Если бы сейчас мне предложили отказаться от зверя, я был бы против. Скоро на пенсию выйду, надеюсь здесь секцию организовать: рядом несколько коттеджных посёлков, там много детей. Ещё бы поработать с контролем после трансформации, чтоб говна не жрать и котов не гонять. Хоть дрессировщика самому себе нанимай,… ты б согласилась?

– Бесполезно, – фыркнула Лена. – Меня твой зверь будет слушать, но на твоих с ним отношениях это не отразится, я и Кешей не хочу заниматься по той же причине. Помимо выпивки, у тебя всего два способа расслабиться: Кеша и превращение в собаку, проблема в этом. Портить себе кайф ты не станешь. Я не осуждаю, у самой Фаня на шее, лапками болтает. Ну, знаешь, либо расслабляешься и любишь, либо дрессируешь. С Фаней проще: я всегда её остановлю, если что. Зато колли априори безобидная порода...

Лена заткнулась, успев удержать при себе последнюю мысль: Дима не способен жить один. До сих пор его выдёргивала из собачьего состояния мама, последние две недели – она сама. Представить, что случится с Димкой, если мама не успеет сдать его на руки подходящей Насте, было сложно и печально.

После третьей бутылки Дима отправился в спальню, где не ночевал с самого приезда, предпочитая прохладные кусты за домом. Вскоре до Лены донеслись вопли, пальба и взрывы телевизора. Поднимаясь к себе на второй этаж, она не удержалась, сунула голову в голубой мрак Димкиной спальни.

– Дим, а ты не боишься мальчишек этому учить?

– Чему? – промычал он, не отрываясь от экрана.

– У тебя в секции совсем мелкие дети, а ты в них оборотней откапываешь.

Димка резко обернулся.

– Сдурела?! Я дзюдо преподаю, для здоровья, чтоб росли настоящими мужиками, которые могут постоять за себя и защитить близких. Оборотни! Придёт такое в бошку!

Кажется, истинный критерий отношения к чему угодно – готовность или нет передать это ребёнку. Лена нравилась себе гораздо больше прочих людей (верней, прочие ей гораздо больше не нравились). Однако представься ей возможность передать свои особенностиНюсе – на фиг-на фиг, пусть живёт нормальной, пусть хочет того, что ждёт от неё общество. Тоска? Ага. Лена бы первая от такого повесилась. Но так лучше, чем…. Хотя этому ребёнку нормальность не грозит, да, точно, никаких сомнений. Глазки в сортире! Бррррр!

***

Испортившаяся погода смягчила кошмар возвращения в будни. На работе Лене обрадовались непомерно. Она почти занервничала, но вовремя догадалась: коллеги ждали конца её отпуска с таким ужасом, что испытали облегчение, когда беда, в конце концов, разразилась.

В разгар установления контакта с покупателем позвонил Рома. Вечером он сидел, развалясь, на кухонном диванчике и поглощал четвёртую порцию жареной колбасы с картошкой. В окно барабанил вполне себе осенний дождь.