Пастушья сумка
Шрифт:
– Ангела вам за трапезой, дети мои, Благословения Божия испросили, теперь вкусим от даров Его.
Некоторое время молча пили чай. Старушка то и дело подкладывала гостье то варенья, то медку, то орехов. Наконец Петр Юрьевич отодвинул от себя чашку, перевел дух и, взглянув на Прасковью, спросил:
– Что же у тебя случилось, Параскева?
Наверное, по лицу
– А ты не удивляйся, Параскевушка, что мы к тебе так запросто на «ты» обращаемся, мы ведь и Богу так молимся, и милости Его испрашивая, на «Ты» Его называем. Ужели человек больше Бога? На Руси спокон века самые простые крестьяне так и боярина, и самого царя величали. Так что ты уж не обезсудь, Параскевушка, и к нам так же запросто обращайся. И прости нас, если что!
– Да что вы! – Прасковья почему-то вовсе не удивилась проницательности старушки. – Я не обижаюсь. А случилось у меня…, – он стиснула щеки руками, несколько мгновений раздумывала, потом оперлась о край столешницы, чуть склонилась вперед и, с решительностью человека, на «отлично» знающего сопромат, начала свой рассказ, причем с самого начала, с первого свидания с будущим своим мужем Гавриловым. Рассказывая, поглядывала на хозяев дома: как-то отнесутся они к ее бедам-скорбям? Видела, как менялось лицо Февронии, все более исполняясь сочувствием. Это придавало Прасковье сил. А вот Петр Юрьевич казался безстрастным. Лишь однажды мелькнула на лице его тень негодования, когда рассказывала она о предательствах мужа.
– Вот и все, осталась я со своей заплечной сумкой, в ней все мое богатство, – завершила она свою горькую исповедь и сложила ладони на груди, словно ожидала решения суда.
– Что ж, – вздохнула Феврония, – дал Господь тебе крест понести, даст и утешение. А без креста нам, христианам, душу не спасти. И всегда помни, когда претерпеваешь скорби, что кто-то
– Да какого же чуда мне ждать? – Прасковья неловко смахнула со щеки слезинку. – Это по молодости возможно, вот раньше я мечтала: и то у меня будет и это. Ждала, думала: еще чуть-чуть потерпеть всё и произойдет. Но не случилось в моей жизни никакого чуда.
– Будет, будет! – радостно проворковала Феврония. – Недолго тебе ждать. А вот теперь послушай мою историю о чуде. Можно, батюшка? – старушка вопросительно взглянула на супруга, тот с серьезным видом кивнул.
– Так слушай, – продолжала Феврония, – случилось это в стародавние времена. В один русский городок стал прилетать змей-оборотень, «враг рода человеческого», и соблазнять жену местного князя. Ничего не могли поделать с супостатом, никто не мог его победить. От некоего прозорливого старца узнала княгиня, что одолеть змия может лишь младший княжий брат. Что ж, снарядился тот в поход, вышел на бой с драконом и одержал верх. Только после победы напала на юного князя страшная болезнь – покрылись его руки и лицо ужасными язвами. Не один лекарь не мог одолеть болезнь. Тут снится больному сон, что исцелить его может лишь дочь пчеловода, благочестивая дева, крестьянка деревни Ласковой, что под Рязанью. Велел князь везти себя в Рязанскую землю, славящуюся лекарями. Там, зайдя в одну горницу, он увидел девицу – сидит та за ткацким станком, а перед ней прыгает заяц. Поразила дева князя своей красотой, а еще более мудростью. Легко разгадывала она самые трудные загадки. Исцелила девушка князя. Вскоре тот понял, что это его единственная любовь. Они поженились. Но городскую знать выбор князя настолько оскорбил, что ему было предложено либо оставить простолюдинку, либо покинуть город. «Что Бог сочетал, того человек да не разлучит» – твердо ответил князь и отбыл с любимой женой в далекую деревню. Жили они долго и счастливо…
Конец ознакомительного фрагмента.