Пастырь мертвецов

Вильгоцкий Антон Викторович

– И какие будут предложения? – поинтересовался Горри. – Лично я не представляю, что можно сделать, кроме как настучать Яну по рогам. Но ты, наверное, этого не захочешь?

– Не захочу, ты прав. Но ситуация такова, что выбора у меня нет. Если дело дойдет до открытого столкновения, я буду вынужден сражаться до конца. Вплоть до гибели одного из нас.

– Но почему? – потрясенно выдохнула Олеся.

– Да, почему? – поддержал ее Горри. – Не проще ли скрутить его и доставить в штаб Ковена, а там…

– А там обо всем рассказать, – закончил

фразу Егор. – Не думаю, что если мы поймаем Яна, он согласится снять с меня проклятие. Чем можно ему угрожать? Смертью? Он и так уже подписал себе приговор. Пытками? Грушницкий знает, что я никогда до такого не опущусь. Представляешь, что будет, если мы притащим Яна в штаб, не имея на руках никаких доказательств его вины? Сами же и схлопочем нагоняй за клевету. А Ян заляжет на дно или сбежит из города. Чтобы потом осуществить задуманное в другом месте, с учетом прежних ошибок. Поэтому, – Егор тяжело вздохнул, – убийство Яна Грушницкого больше не является для нас чем-то запретным.

– Представляю, каково тебе сейчас, – сочувственно произнес Горри.

– Не представляешь, дружище, – покачал головой Киреев. – Не представляешь.

Проснувшись, девушка поняла, что лучше б ей этого не делать. Голова болела, гудела и кружилась одновременно. Во рту же будто кошки нагадили. «Интересно, – подумала Алиса, – тот, кто придумал это выражение, основывался на личном опыте, или как?».

Плюс ко всему – легкая боль в промежности и… еще кое-где. Ну, это как раз понятно – все-таки, вчера лишилась всех видов девственности. Но в остальном собственное самочувствие слегка удивляло школьницу. Вроде бы, выпила она накануне не так много, чтобы страдать от столь жестокого похмелья. Вот Гарик – тот наверняка наклюкался до поросячьего визга – с Мюллером по-другому не бывает. Интересно, как они сейчас. А впрочем… совсем это неинтересно.

– Алиса, ты уже встала? – раздался из-за двери голос матери.

«Хм, странно, почему она дома? Или…»

– Время – час дня, – мама подтвердила догадку. – Вставай, пообедаем.

С родителями Алисе, учитывая ее образ жизни, капитально повезло. Отец, ученый-физик, трудившийся в закрытом институте, был настолько погружен в свою науку, что, должно быть, даже не все время помнил о существовании дочери. Мать же старательно закрывала глаза на то, что шестнадцатилетняя девчонка выпивает неизвестно где и с кем, и может порой не прийти домой ночевать. Ей проще было убедить саму себя, что ничего не происходит, нежели пытаться подыскать нужные слова для конструктивного диалога с дочерью.

Вот и сейчас…

– Можно войти? – мать постучала в дверь.

– Да, – негромко произнесла Алиса.

– Здравствуй, дочка. Что-то ты сегодня долго нежишься, – оказавшись внутри, мама первым делом проследовала к окну и открыла форточку. Алиса этого не любила, но сейчас мысленно поблагодарила родительницу – свежий воздух в ее состоянии был как нельзя кстати.

– Пойдем кушать, я суп сварила, – сказала мама.

– Суп? – почему-то

при мысли об этом блюде Алису посетил зачаток рвотного спазма. – А какой?

– С горошком.

– Ууу. Мне бы мяска.

– Времени нет с ним возиться. Пойдем.

Несколькими минутами позже, взглянув на себя в зеркало в процессе умывания, Алиса подумала, что уж сегодня-то мама, пожалуй, поинтересуется причинами столь непрезентабельного вида ее дитяти. На какое-то мгновение девушка показалась самой себе отвратительной сорокалетней алкоголичкой. Но все же, воспоминания о вчерашних приключениях носили в целом положительный оттенок.

«Теперь я женщина, готесса, да еще и ученица некроманта», – подумала Алиса, вытирая лицо. – Здорово, все-таки, начинается лето.

Когда Алиса пришла на кухню, там ее уже ждала тарелка с дымящимся супом. Мать успела съесть половину своей порции, а стало быть, утолила голод и была готова задать дочери несколько будничных, ни к чему не обязывающих вопросов. Обычно Алису такие беседы не напрягали. Но сегодня… Ох, лучше б ей поваляться еще минут сорок в постели, и поесть, когда мама уйдет…

– Как у тебя дела? – спросила мать незамедлительно после того, как девочка заняла место напротив нее.

– Да нормально все, – Алиса опустила ложку в суп. Хоть тот и выглядел довольно аппетитно, есть его девчонке почему-то совершенно не хотелось.

– Не хочешь работу какую-нибудь подыскать на лето? К осени, вон, финансовый кризис обещают.

– Не знаю еще, – пожала плечами Алиса, поднося ложку ко рту. – Надо будет подумать.

Проглотив еду, она поняла – суп ей сегодня явно не друг. Глаза девочки расширились, к горлу подступил комок.

– Мам, извини, я доедать не буду, – через силу произнесла Алиса. – Мне… плохо, – и, соскочив с табуретки, ринулась в туалет.

– Да что с тобой? – только и успела спросить мать.

Ответила Алиса, уже вернувшись.

– Мне очень плохо, мама. Не знаю, почему, – последнее утверждение, разумеется, было неправдой.

– Дочка, а ты часом не заболела? – забеспокоилась женщина. – По телевизору рассказывают, сейчас вирусы гриппа так мутируют, что и летом можно подхватить. Свиной грипп, птичий… Тараканьего еще вот только нет.

– Не знаю, может и заболела, – Алиса поняла, что появилась превосходная возможность «съехать» с грозящего разоблачением разговора. – Я выпью таблетку на всякий случай. И полежу еще.

– Конечно, доченька, полежи, – кивнула мама. – Не буду больше тебя дергать. Есть захочешь – в холодильнике сосиски, сваришь себе. Хотя нет – я сама сейчас заранее сварю, это недолго.

Мать покинула квартиру минут через двадцать пять. Алиса в это время лежала у себя в комнате, бессмысленно таращась в потолок.

«Да что же это со мной творится? – думала она. – Блин, даже после шести банок „Ягуара“ такого не было. Наверное, не стоило после пива и виски еще и абсент пить. Но ведь без этого посвящение в ученики не состоялось бы…».