Пастыри. Последнее желание
Шрифт:
Илья, докуривая сигарету, подумал, что все происходящее напоминает ему сон, очень дурной, очень страшный и – бесконечный. «И что самое печальное – утро не наступит никогда», – подумал он, сглатывая табачную горечь.
Вдруг Гуцул закатил глаза и захрипел. Громыко от неожиданности ослабил хватку, удерживаемая им голова пленника дернулась, разрывая контакт с графом.
– Да держите же крепче! – проскрежетал Торлецкий.
– Не ори!.. – тут же окрысился Громыко. – Я тебе в шестерки не нанимался!
– Нет, ну это совершенно невозможно, – граф встал,
– Давайте, я подержу, – сказал Илья неожиданно для себя самого, отбросил окурок и подошел к Гуцулу, по-прежнему не открывающему глаза.
– О, еще один… Пацифист, мать твою… – взвинченные нервы Громыко требовали разрядки. Он отпустил раненого и выпрямился. – А совесть потом не замучает, а?
– Трищ-м-йор! – Яна проворно соскочила со стола, дернула Громыко за рукав. – П-кури-ка-п-ока-ут-омил…
Громыко шумно выдохнул, но подчинился и отошел к столу.
Илья сел на пол рядом с Гуцулом, постарался как можно крепче зафиксировать его липкую от крови голову и вопросительно посмотрел на графа. Торлецкий удовлетворенно кивнул и снова уткнулся лбом в висок пленника.
Некоторое время ничего не происходило. Шаркал расхаживающий у дальней стены Зава, матерился себе под нос Громыко да пощелкивали в руках Яны патроны.
Когда граф вновь принялся бормотать то ли мантру, то ли заклинание, Громыко отчетливо фыркнул и пробормотал что-то про «…мать их, колдунов, и, бляха-муха, недоделанных экстрасенсов»…
Гуцул заговорил внезапно. Четким, хорошо поставленным голосом («Как под фонограмму», – подумал Илья) он явно повторял чьи-то слышанные ранее слова или воспроизводил прочитанный когда-то текст:
– …Долгие века артефакты Властителей, называемые посвященными «марвелами», таились во тьме забвения, ибо слаб был тогда человек, а разум его спал. Но вот пришел один, именующийся ныне Основавшим, и сказал: «Соберу утраченное, дабы не прозябать во мраке бессилия и невежества». И основал он тайный орден, именуемый еще орденом Ищущих, и адепты его разбрелись по свету в поисках утраченных марвелов Властителей.
Шли годы. Многие Ищущие сгинули в дальних странах, кто от голода и болезней, кто от когтей и зубов диких зверей, а кто, и таких было большинство, от рук и оружия враждебных народов. Однако некоторые, назовем их Избранными, ибо ничто не случается на земле нашей просто так, а значит и это произошло не случайно, обрели искомое, став владельцами чудодейственных предметов, среди коих были и Копье Судьбы, и Жезл Плоти, и Диск Печали, и Плащ Скорби, и Кристалл Вечности, и многие другие артефакты.
И пока Основавший ждал и старился в одиночестве, иные из его учеников, ставших Избранными, сказали: «Почему мы должны нести найденное нами с великими опасностями кому-то? Мы и сами сумеем найти этим диковинам достойное применение!» И лишь некоторые, назовем их Верными, отнесли свои находки Основавшему. И великое счастье для всех живущих, что был среди этих Верных сын корабела по имени Иеронимус ван Норт, уроженец славного города Роттердама,
И вновь потекли годы. Основавший и те из Ищущих, что остались верны своему учителю, погрузились в пучину древних знаний, стремясь постичь тайны Властителей, перенять их мощь и подчинить ее себе.
Другие же Избранные, всяк сам по себе, принялись использовать найденные марвелы по своему разумению. И воцарился великий хаос, мир наполнился войнами, реки крови и моря слез потекли по земле, а каждый человек стал врагом другому человеку.
Подражая Основавшему, отступники создали несколько орденов, подобных Ищущим, и воевали друг с другом, стремясь заполучить в свои руки все артефакты, ибо поняли они, к какой силе прикоснулись, и возжаждали ее.
Под воздействием марвелов все Ищущие менялись. Облик их постепенно становился чудным, разум – мудрым, глаза – видящими, а кровь – бирюзовой. Но обретя иллюзорную власть над силой, они сами сделались ее рабами. Алчность жила в их сердцах, и она толкала Избранных на чудовищные злодеяния.
Среди отступников особенно возвысился некто, нарекший себя Мортусом, Владыкой Смерти. В его руках волею судеб оказались сразу два могущественных марвела – Сосуд Превращений и Стрела Возмездия. Не прошло и тридцати лет, как Мортус подчинил их своей воле и сам подчинился силе артефактов. И создал он братство, именуемое еще Братством Истинных.
С помощью Сосуда Превращений Мортус создавал из людей воинов, наделенных некоторыми способностями Властителей. Эти Истинные умели вести за собой, умели возбуждать в людях боевой дух, и еще они умели сражаться с такой неистовой силой, что враг в страхе бежал перед ними.
Воинство Мортуса, подгоняемое мощью Стрелы Возмездия, пошло по странам, неся с собой смерть и страдания. Короли людей дрожали на престолах своих, а их армии разбегались перед отрядами Истинных.
Оставшиеся в живых Избранные-отступники попытались объединиться, дабы противостоять Мортусу, но силы оказались неравными. Вскоре Мортус завладел многими из найденных артефактов и возомнил себя властелином мира, равным древним Властителям.
И тогда из добровольного заточения вышли Основавший и ученики его. За столетие, прошедшее с момента обретения «Книги Паука», Основавший сумел не только понять и принять силу Властителей, но и проникнуть в суть этой силы. И тогда древняя мощь подчинилась ему, а он остался свободным.
С помощью знаний, полученных из «Книги Паука», Основавший стал первым из живущих, кто приблизился по силе и разуму к Властителям древности. Не военной силой, не тупой мощью, не оружием и машинами, но разумом начал он войну с Мортусом. Союзниками в этой войне были ему люди, что не умели разглядеть истинного света знаний за мраком обыденной жизни, но горели желанием мрак этот развеять.