Пасьянс в четыре руки
Шрифт:
Кира тихо рассмеялась, а потом вдруг качнулась вперед, кладя ладонь на его лоб.
— Только не дергайся, охмурять я тебя не собираюсь. Просто хочу знать. Ты не видишь. Но можешь ли ты чувствовать? Оттенки, Влад, — мягкое даже не воздействие, просто волна. Тревога, легкий страх, нотка почти нежности и забота. Защита. Вся сущность Киры.
Влад прикрыл глаза. Когда-то от такого воздействия он бежал. Так воздействовала мама. И он завидовал младшему, для которого это было как красивые цветные сны. Ему всегда доставались сухие выжимки. Ощущения, тени, призраки, не более того.
Захотелось потереться щекой
— Надеюсь, даже ради спортивного интереса ты этого делать не станешь… Я почувствовал тебя в «Андеграунде». Или ЭТОГО мало?
— Я никогда ничего не делаю ради «спортивного интереса», — Кира убрала ладонь. — Извини. В клубе ты чувствовал иллюзию, а не эмоции. А это… Ладно, забудь, — она отвела взгляд и отступила. — Только не уходи никуда сейчас, просто подожди меня, и вместе выйдем. Дим, мы уходим… — она коротко стукнула в дверь спальни, а потом приоткрыла ее и исчезла в комнате, оставив Влада одного.
Тот всем телом вжался в дверь и зажмурился до звездочек под веками. Страшно? Ему страшно? Потому что Кира… вызвала в нем эмоции. И пусть сейчас это была только память — что-то дрогнуло в нем. Глубоко в нем. И пустота дала трещину.
Влад вскинул взгляд на вошедшею Киру, но концентрации так и не нарушил. Плюшевых медведей по-прежнему было три. И все они были абсолютно идентичными. Равно как и чашечки с кофе, тоскливо остывающим на прикроватном столике. Аромат, пар, привкус на корне языка, тени, блики…
— Кира, телефон Владу надо дать. Я же свою карточку убил, номера моего у него больше нет…
— Он возвращается домой, — Кира подошла к кровати. — Я, нет, МЫ хотим вас попросить. Не вмешивайтесь никуда. Никакой самодеятельности. Продукты у вас есть. Чем заняться тоже найдете. Если что — звоните. С телефонами мы разберемся.
— Значит, он с тобой жить не будет? — Дима с любопытством смотрел на нее. — Нет в жизни справедливости…
— Не ворчи, — Кира взлохматила его волосы, кивнула Севе. — Ладно, не скучайте, — она мягко улыбнулась, послав легкое воздействие «забота-предупреждение». Потянула дверь на себя и вернулась в прихожую к ждущему ее Владу. — Пошли?
— Я с ума с вами сойду, — тот открыл глаза и тяжело сглотнул. — Вот уж не думал, что вы настолько часто используете воздействие по жизни.
Эти легкие, почти незаметные призраки носились в воздухе, совсем как обычный квартирный сквозняк. Не позволяя расслабиться. Они бились на грани сознания, звенели, раз за разом нарушая внутреннее спокойствие.
— Далеко не все в этой жизни можно передать или описать словами, — Кира вернулась на кухню за пиджаком, взяла свою сумочку с тумбочки и открыла дверь. — Наша сила в том, что мы можем различить и передавать сотни оттенков. Я могу не сказать тебе ни слова, но, — она коснулась его руки, бросив короткое, но очень сильное воздействие. Легкую и светлую грусть, — ты можешь почувствовать то, что чувствую я.
Влад дернулся, будто тело током прошило.
— Не надо, пожалуйста. Это больно. Я знаю, что вы нас «слепыми» называете. Просто не надо так делать, — и черт его знает, что сильнее покоробило: воздействие, или прикосновение руки.
— Хорошо, — Кира отвернулась и, вызвала лифт, сама себя обозвав идиоткой. Почему она все время забывает, что Влад по факту не чувствует ничего? —
— Я оставил машину в паре кварталов отсюда, — Влад старался не смотреть в ее сторону. Вот только ее присутствие ощущалось слишком отчетливо. — Почему именно «червы»? Почему не «бубны»? Или вакансии на тот момент не было?
— Может, до машины тебя подбросить? — раздражение внутри плеснуло и погасло. — Потому, что когда это случилось… как «бубна» я была гораздо слабее. А сейчас… Это не правильно. Равновесие между «мастями» нарушено. А это значит, что система будет стремиться к равновесию. И уничтожит либо кого-то из нас, либо у «черных» тоже появятся Джокеры. При первом варианте самой логичной целью буду я. «Черва» — не моя истинная масть, а у «бубновых» уже есть Король. Если не станет меня, то равновесие восстановится без лишних жертв, — лифт наконец дополз до их этажа и открыл створки. Кира зашла внутрь и встала к стене, давая Владу возможность пройти.
— Понятно, извини, не хотел задеть. — Влад просочился в кабину и нажал кнопку первого этажа. — До машины подбросить? Нет, наверное, лучше не надо. Это не самая хорошая идея сейчас. Не будем светить тем, что мы знакомы, перед моей конторой.
Почему так медленно ползет этот чертов лифт? Почему так тянется время? Почему так уютно стоять рядом с ней?
— Да уж… — хмыкнула Кира. — У меня с твоей… конторой очень интересные отношения. Тогда, может, до метро?
— Мы еще не расстались, а ты уже соскучилась? — выгнул бровь Влад. — Ну, если ты настаиваешь, то давай до метро. Побуду немного пешеходом, вынужденным перемещаться в подземке.
Едва только дверь лифта открылась, он проскользнул мимо Киры, и только на улице немного перевел дыхание.
Кира молча вышла вслед за ним, также молча устроилась за рулем, подождала, пока Влад сядет рядом и тронула машину с места. Молча. Ей нечего было ответить на его реплику. Потому как бьющееся где-то под сердцем странное ощущение не опишешь словами, а эмоции ему не передашь. Непонятные ощущения, странные. Страшные. Словно в предчувствии разрушительного шторма.
До метро не так далеко. Она довезет его, высадит и постарается забыть обо всех своих ощущениях.
С минуту Ястребов просто бездумно смотрел в окно, на убегающую прочь полузнакомую улицу, на прохожих. И ведь никто из них не знает, что в машине сидит та, кто способна уничтожить целый город…
— Давит… — озвучил он наконец непонятное ему самому ощущение. — Просто давит. Я думал это потому что… не важно. Чувствуешь?..
Кира, не ответив, подъехала к метро, остановилась и вдруг вскрикнула, почти застонала, когда чудовищная, липко-черная, удушающая ненависть ко всему живому накрыла ее с головой. Собственные эмоции смялись как под диким давлением, свернулись в клубок, подавленные. Перед глазами встали окровавленные лица, а внутри разливалась эйфория от почти божественной власти. Убить. Убить их всех! Этих никчемных и жалких людишек. Кира дернулась, откидываясь назад. Пытаясь вытолкнуть из себя эту мерзость. «Пики». Это «пики»… Нужно обезвредить… Кира с силой закусила губу, но даже не почувствовала боли. Мотнула головой, пытаясь воскресить в памяти смеющееся Димкино лицо. Но оно размывалось, искажалось, становилось безобразным. Чудовищное по своей силе воздействие словно проходило сквозь нее.