Пасынки безмолвия
Шрифт:
Скосил глаза, заметив, как грозно играют блики на хищном трехграннике гарпуна, нацеленном ему в лицо. Медленно отнял руку от пояса, демонстрируя полумраку пустые раскрытые ладони. Стоявший на полу фонарь теперь оказался почти между ними. Женщина притаилась на самой границе светового пятна, не позволяя себя рассмотреть. А через секунду в Сороку уперся еще один луч, нестерпимо яркий и бьющий в лицо – это гарпунерша включила наплечный источник освещения.
– Пожалуйста, не надо стрелять, – непослушными пересохшими губами прошептал беглец, щурясь и
– Помощь, говоришь?
Луч переместился с его лица, позволяя приоткрыть зажмуренные глаза.
Женщина тоже сместилась, теперь находясь слева. Сделала полшажка вперед. Сорока разглядел, что оружие, принятое им за гарпун, оказалось арбалетом с короткими пружинными дугами. Впрочем, менее опасным стреломет от этого не становился, и бывший продавец Сливоносого предпочел не опускать ладоней.
– Да, у меня за поясом пистолет, но я не собирался пускать его в ход… – Сорока решил, что лучшей политикой станет предельная честность. Кроме того, девка все равно углядела «Рогалева» под одеждой. Какого черта она вообще тут делает?! – Клянусь могилой матери, мне очень нужна помощь, и я никому не собирался причинять вреда…
В темноте за границей светлого круга что-то шевельнулось, и Сорока чуть не шарахнулся прочь. Скосил глаза, обнаружив, что стрела по-прежнему смотрит ему в переносицу, словно приклеенная. И только теперь догадался, что странная женщина в подземелье определенно не одна.
– Что вам нужно? – осторожно подбирая слова, поинтересовался парень. – У меня есть немного денег и провизии, я могу отдать. Только не трогайте и укажите дорогу, ладно? Мы ведь должны друг другу помогать, когда дело касается молчунов, это же закон Циферб…
– Запаяй дуло! – негромко, но жестко приказала арбалетчица, и Сорока умолк. – А пушку не трогай. Пусть будет там, где есть.
В круге света появился ее напарник – мужик лет сорока, крепкий и невысокий, одетый в драный рабочий комбинезон с ярким логотипом на рукаве. Выглядел он так, словно его неделю извлекали из обрушенного забоя: чумазый и перепуганный, совсем без снаряжения для исследования катакомб. Это что, случайная жертва? Заблудившийся клиент из богатеньких, за которым сюда и спустилась рисковая следопытка?
Сорока еще раз осмотрел мужчину в изорванной одежде.
Что «победителя» Лотереи обнадежило, так это его полнейшая безоружность. Что заставило нахмуриться и недоуменно покоситься на девку, так это выражение его лица. Отрешенное, с оттенком нездешней блаженности, какое бывает у глухонемых или на голову нездоровых. А еще бывает у…
Сорока тихонечко, одними губами выругался. Но стоявший в трех метрах справа мужик все равно поморщился, будто его шлепнули по щеке. Не веря собственным догадкам, Павел покосился на женщину, совсем не старую и даже привлекательную, если смыть грязь. Ее серые глаза сверкали из-за арбалета пуще наконечника стрелы, но домыслы беглеца она комментировать не спешила.
– Ты откуда здесь, чучело? –
Одна из частей головоломки встала на место, заставив брови изумленно изогнуться.
Ну конечно! Из-за дурного освещения он не мог в деталях рассмотреть девчонку, но и увиденного должно было хватить, если б только не усталость и страх. Короткая стрижка, удобная кожаная куртка, лоснящаяся от смазки. Страховочные ремни, нож и ледоруб. Высокие ботинки, отнюдь не новые арбалет и кобура на бедре – все это говорило об одном.
– Так ты ж егерь! – выпалил Сорока, заставив эхо удариться в потолок.
Егерь, ну надо же. Раньше он их только издали видел, почитая за сумасшедших.
Пришло ведь в голову придумать себе профессию такую: ходить в вылазки на территорию Заповедника, воруя у застекольщиков электронику, снаряжение, запчасти к машинам или даже технологии. Пришибленными и отмороженными егерей считали даже бандиты, не говоря про обычных горожан. Вот и держались те особняком, закрытыми коммунами, куда постороннему вход заказан…
– Тоже мне новость! – презрительно фыркнула девушка, не позволив стреле даже чуть-чуть дернуться в сторону. И вдруг нахмурилась, расшифровав радостные нотки в голосе бывшего торговца. – А сам-то разве нет?..
Казалось, непринадлежность парня к цеху ее коллег выбила почву из-под ног арбалетчицы. Не ожидала, наверное, встретить гражданского так далеко от Циферблата. В глазах застыл немой вопрос, но она тут же бросила короткий взгляд на мужика в рваном комбезе, и Сорока понял: одним вопросом тут не обойдется…
– Пожалуйста, не стреляй, – снова попросил он, медленно-медленно опуская руки. – Отвела бы ты стрелу, а? А то вдруг палец дрогнет… Нет? Ну как хочешь, ты тут старшая… Да, я не егерь. Но я и не мыслил причинять вам зла. Гадом буду, я тут совершенно случайно… не хотел я на вашу территорию лезть, или как это у егерей называется?.. И трофеи мне ваши не нужны, и находки разные. Мне просто нужно выбраться. Отсюда. Желательно, где-нибудь в Семичасовом Секторе…
Арбалетчица молчала. Кусала губу, посматривая то на одного, то на другого. На лбу прорезались морщины. Вся ее поза сообщала, что сероглазка ведет непростой внутренний диалог сама с собой, все еще не в состоянии принять какое-либо решение.
Мужчина, застывший справа от Сороки, наконец шевельнулся.
Потер пыльное лицо, нахмурился. Все это время он с интересом прислушивался к разговору, но сам не произнес ни слова. Да и вообще, казалось, понимал меньше остальных. С одной стороны, это наталкивало на мысль, что дядя просто прохудил крышу. С другой – Павла все крепче опутывали самые мрачные и серьезные предчувствия.
Не позволяя себе окончательно поверить в то, о чем уже пару минут голосом отца настойчиво нашептывала интуиция, Сорока тяжело вздохнул. Так же медленно и безвольно опустил руки вдоль тела.