Пасынки безмолвия
Шрифт:
Сорока прикусил губу, почувствовав теплый соленый вкус.
И только сейчас заметил, что лифт вовсе не опускается…
– Егерь? – выдавил парень, в ужасе оборачиваясь к Яне. – Куда ты нас тащишь?..
– Наверх, – отрезала она, глядя на столпившихся под кабиной застекольщиков так, будто собиралась перестрелять одного за другим. – Обычное бегство ничего не даст. Затравят, выродки, и в метро спуститься не успеешь…
– Но ты же сама сказала, что план накрылся! – Павел понимал, что выглядит сейчас не лучшим образом. Да и голос на фальцет срывался… но поделать ничего
– Да помолчи ты! – Погремушка поморщилась, словно ей тоже стала противна обыкновенная человеческая речь. – Хочешь отдельно, забирай свою сумку и вперед. Я держать не стану…
– Нет-нет. – Сорока замотал головой. Представив себя посреди неохватных переходов этого великанского лабиринта, он вдруг перепугался сильнее, чем во время охоты на рынке. – Но что ты собираешься делать наверху?
Спрашивал, не особенно рассчитывая на ответ. Но егерь, отодвинув заложника так, чтобы ненароком не коснуться его обнаженных запястий или шеи, вдруг ответила, подмигивая лихо и бесшабашно:
– Взрывать, конечно же.
Она улыбнулась, напоследок осмотрев встревоженных парниковых снаружи – лифт одним плавным рывком втиснулся в непрозрачную трубу, отрезав от взглядов уютный зеленый атриум и его обитателей.
– Видал брикеты в моем рюкзаке? Ох зря эти жопотрахи посчитали нас живыми трупами, ох зря…
– Но как мы сумеем? – Павел все еще не верил в безрассудство спутницы. Лифт начинал замедляться, а он все лепетал и лепетал: – Сейчас объявят тревогу… Пошлют войска… Мы обречены… Ты даже не сможешь добраться до штаба…
– О, не беспокойся! – рубанула, словно собиралась словами нашинковать воздух на ломти, Погремушка. Подтащила заложника к двери, лбом упирая того в щель между створками. – Я намерена кое-что предпринять на этот счет. Кое-что, что не позволит обитателям «Голиафа» заскучать.
– Не позволит заскучать? – Сорока обреченно наблюдал, как на красочной голографической панели лифта загорается номер самого верхнего этажа. Еще секунда, и дверь расползется, отправив их всех на встречу с судьбой. – Что это значит?
– Слышал музыку в коридорах комплекса? – вопросом на вопрос ответила Яна, пошире расставляя ноги и укладывая взведенный тазер на плечо корпатрицианта.
«Победитель» Лотереи не ответил. Конечно, он слышал, их же битый час таскали, словно триумфальные трофеи, по проспектам этой чудовищной постройки! Мягкая музыка, приятная и наполняющая энергией, лилась отовсюду – казалось, скрытые динамики наполняли помещения через каждые два-три метра обшивки.
Парень кивнул, упорно не понимая, куда клонит егерь.
А та хмыкнула, словно это все объясняло, и негромко бросила через плечо:
– Тяжелый рок, малец! Самый тяжелый…
И не успел малец уточнить, что конкретно имеется в виду, как скорлупа распахнула двери. За которыми их, как и предполагал Сорока в своих наихудших опасениях, ждала вооруженная охрана.
А потом Погремушка бросилась вперед, вопя во весь голос и безостановочно стреляя из тазера, и проворовавшемуся продавцу Сливоносого Вардана не оставалось ничего, кроме как последовать за ней…
22
«Известно,
Одно дело – подсматривать за обитателями дикой природы в научно-популярных фильмах. Видеть, как грациозные хищники рвут глупых травоядных на части. Безразлично наблюдать, как льется кровь. Представлять, как стучат в унисон сердца стаи, когда та широким полукругом заходит на жертву.
И совсем другое дело – лично участвовать в этом неистовом, необузданном и бурлящем представлении; когда логос захлестывает от рычания и воплей; когда бешено колотящийся cor humanum комком застрял в горле, мешая дышать; когда исторгаемые молодой самкой крики бьют по самому сокровенному, скрытому в подсознании, пугая, угнетая, подавляя…
Начавшаяся битва окончательно сбила Петроса с толку. Наслоилась на страх и усталость, дерзость собственного поступка, полнейшую неопределенность и боязнь разоблачения. Оглушила и опустошила.
Йанна рванулась из кабины так, словно была одна, даже не обернувшись. А еще – так, будто в холле ее вовсе не встречали пятеро вооруженных тазерами охранников, рассредоточившихся вокруг лифта неровным полукругом.
Неужели бешеная самка пустышечника смогла предположить, что по пленному корпатрицианту не станут стрелять? Как такое возможно? Способны ли синантропы выстраивать столь сложные причинно-следственные связи?
Такое смелое предположение путало мысли Петроса, заставляя вспоминать самые яркие научно-фантастические постановки или феи. Падая на гладкий холодный пол, он жмурился, пытаясь найти наиболее разумное объяснение. Вероятнее всего, Йанна просто полагалась на скорость и инстинкт выживания, непревзойденность которого в животном мире не поставит под сомнение ни одна взрослая особь…
Охранники, расстроив инженера своей предсказуемостью, конечно же оторопели.
Видано ли – сам Леонидас Бродов, правая рука старшего ловчего текущей Лотереи Равновесия! Придушенный, с выглядывающей из-за плеча хищницей, но живой и невредимый. Начнешь палить – еще зацепишь ненароком, потом проблем не оберешься…