Пасынки Джихада
Шрифт:
Паспорта были в наличии. Посмотрели: один ингуш, второй азербайджанец, оба прописаны в Минводах.
Первые полторы минуты знакомства пролетели единым мигом. Ребята были надёжно связаны парашютной стропой, обстановка пока что опасений не вызывала: мало того, что никто не стрелял над головами, на улице вообще было тихо, как будто всё вокруг вымерло. То ли никто ничего не слышал (а хлопок в борт был — дай боже, да и буксовали мы перед этим просто с зубодробительным скрежетом), то ли в этих краях не принято интересоваться тем, что происходит на улицах…
Мы быстренько доложили
— Пусто, — сообщил Вася спустя минуту. — Точно, халупа скоро завалится. Во дворе ничего нет. Поехали…
Загнали во двор «Ниву» и «мерс», усадили приятелей на задницы, прямо на землю, начали общаться. Вася светил фонариком в лица, нож держал близко, чтобы видели.
Перед началом процедуры я предупредил:
— Если нам покажется, что вы врёте, мы вас будем немного резать. Отвечать быстро, не задумываясь. Паузу считаю за попытку соврать. Поехали…
И поехали. Методику экспресс-допроса живописать не буду, она старая и давным-давно обкатанная во всех мыслимых и немыслимых ситуациях. Суть её сводится к тому, чтобы вытащить из только что взятого пленного как можно больше информации, пока он не пришёл в себя и не начал соображать рационально.
Хорошо, что с нами Петрушина не было. Этот волкодав натаскан допрашивать специалистов ратного дела — людей, готовых ко всему. Поэтому, когда к нему в руки по какому-то чудовищному недоразумению попадают гражданские лица либо какие-нибудь неправильные военные — то есть люди, не готовые к такому обращению, последствия бывают самые ужасные. Помню случай, когда один такой неправильно попавшийся товарищ сошёл с ума, а второй умер от разрыва сердца. Я не утрирую, так и было на самом деле!
Но мы не такие. Мы мягче и добрее. Поэтому я быстро задавал вопросы, а Вася поочерёдно (в зависимости от того, к кому я адресовался) поддевал лезвием своего ножа ноздри моих собеседников. А когда один из них чуть промедлил с ответом, дитя природы ласково пырнул его в ляжку. И посветил фонариком, чтобы ребятам были видны результаты. На сантиметр загнал, не более того — но этого было достаточно для обретения полного консенсуса и предельной искренности.
Вот что у нас получалось по личностям. Ребята — профессиональные угонщики, белая кость: ни одной судимости, ни одного привода, оружия сроду в руках не держали. Коренные жители Минвод.
Теперь собственно по делу. Тут всё просто. «Брателло» звякнул, сказал: есть тачка, «срочная», стоит там-то, приезжайте. Вот и приехали. Всё вроде как обычно, а тут — на тебе! Как говорится, «вдруг откуда ни возьмись»…
Понятно. На чём приехали, как просочились через посты?
Приехали на своей «Ауди», стоит в переулке, в начале улицы. А что значит «просочились»? Они тут всех ментов по имени знают, не первый год работают. Да, на постах останавливали, сказали, что ищут каких-то злобных дагов. Так они же не даги и уж тем более не злобные!
Что это за «брателло», за какие
«Брателло» — правильный пацан, тоже не судимый, ингуш, зовут его Султан Муратов. Папа у него уважаемый в здешних краях товарищ, вес имеет. Султан держит автомастерскую, тоже машинами занимается… Ой, неправильно сказали: просто машинами занимается, никаких «тоже».
Ясно. Что по условиям? Тачку что, просто так отдал? И откуда она у него?
Откуда «мерс», Султан не сказал. Сказал лишь, что тачка сильно «палёная», поэтому везти через посты нельзя. Но для них это не проблема — все маршруты давно накатаны. Поскольку «мерс» такой «палёный», Султан берёт за него всего пять штук, плюс — груз спрятать.
Груз? Что за груз? Где груз?
Груз в багажнике… Тут хлопчики самую малость запнулись и как-то странно сникли. Вася недовольно крякнул и опустил лезвие ножа к бедру недорезанного товарища…
В этот момент в начале улицы раздался шум мотора, а спустя несколько секунд показался свет фар.
Короче, наши прибыли. Быстро прикатили, видимо, гнали как ошпаренные. Поскольку их было всего трое (Глебыча, напомню, взял в заложники командир местного ОМОНа), приехали на испытанной «таблетке». Капризный «УАЗ» оставили в санатории.
— А ну, кого тут допросить? — кровожадно поинтересовался Петрушин, с ходу засучивая рукава.
— Уже не надо, — поспешил я разочаровать боевого брата. — У нас и так полный расклад…
Иванов выслушал доклад, поблагодарил за работу. Полковник был радостно возбуждён: взяли ребят чисто, без помарок. Случись всё немного иначе, в нашей и без того непростой ситуации это было бы чревато осложнениями. А теперь у нас есть «конец», дело сдвинулось с мёртвой точки, можно работать.
— Надо продумать, как бы половчее поболтать с этим Султаном, — Иванов ровно на секунду наморщил лоб. — Нам потребуется кое-какая помощь. Угу… Так… Ну, без кореша Глебыча тут не обойтись.
Полковник тотчас же позвонил Глебычу — до полуночи ещё далеко, надежда имеется.
Глебыч и в самом деле оказался ещё не сильно пьяным. Иванов сказал, что нужна помощь: пристроить до утра двоих задержанных — мимо оформления, естественно (по всем задержанным немедля докладывали следственной бригаде из Москвы) и прикрыть в процессе частного визита по такому-то адресу.
Глебыч кратко посовещался с командиром ОМОНа и сообщил: всё будет, никаких проблем.
— Ну и отлично, — Иванов, похоже, другого результат не ждал — прыгать от радости не стал. — Давай, через сорок минут пересечемся недалеко от такого-то адреса…
— Так, вроде бы всё утрясли. Теперь прокатимся к этому Султану, поболтаем… Возражения есть?
— Вообще, по-хорошему бы, надо отдать их московским важнякам, — Костя кивнул в сторону угонщиков. — Они бы нас за это полюбили и потом поделились бы информашкой по результатам расследования. А то опять получается, что мы тут волюнтаризмом маемся.
— Насчёт волюнтаризма — не спорю, — согласился Иванов. — А насчёт «поделились бы» — очень сильно сомневаюсь. С какой это стати?! Кто мы для них такие? Как только сдадим этих хлопцев и информацию — нас сразу отодвинут в сторону.