Пасынки Гильдии
Шрифт:
«А если без помоечных слов? – невозмутимо отозвался чародей. – Если помягче?»
– Если помягче, Ураган, то ты сукин сын и гад последний!
«Успокойся…»
– Да твое счастье, сволочь ты древняя, что тебе нельзя в ухо дать! – От ярости Шершень неловко перехватил нависшую над лицом ветку, та хлестнула его по щеке.
«Ругайся сколько хочешь, но подумай над тем, что я сказал. И умоляю тебя во имя всех богов: будь осторожен! Есть сядешь – первый кусок кинь бродячей собаке! Спать ляжешь – под одеялом свою куртку приладь, будто спящий лежит, а сам в другое место ночевать иди. Доверяй только мне, у нас одно тело
– Да какого демона…
«А как бы ты думал? Сейчас Орхидея нашептывает Лейтисе то же самое, что я говорю тебе. Подлец Фолиант тоже не молчит, но ему сложнее, потому что Недомерок – дурак. Я-то сделал ставку на то, что ты соображаешь быстрее твоих дружков. Неужели я ошибся?»
– Ваш гадючий клубок из Кровавой крепости может друг друга перекусать и сожрать. Оно и понятно. Нас бы четверых запереть на пятьсот лет в одной камере, так и у нас бы яд с клыков закапал. Но с нами такого не было. Мы из разных бед друг друга выручали, надо будет – Серой Старухе шею свернем! Лейтиса мне была как мать… ну, помолодела – стала как сестра. Парни – как братья родные…
«Знаешь, на кого ты похож? На сопляка Айсура, который то храмы поджигает, то становится в красивую позу и произносит речь о своих благородных чувствах. Он еще мальчишка, наслушался сказителей… но ты-то опытный человек, разбойничий атаман! Что ж ты мне декламируешь театральный монолог?»
– А ну, цыц, покойник протухший!
Ураган покладисто замолчал. Шершень, насупившись, шел вперед, размышляя о том, какой гад этот Ураган… но ведь умный гад, верно? И людей знает насквозь, до самых потрохов. Научился за восемьсот лет – или сколько ему там, девятьсот?
«Осторожнее!» – воскликнул чародей.
Но Шершень и сам соображал быстро. Удержался за ветви, остановился над самой кручей. Еще бы шаг – и…
Край обрывистого берега зарос боярышником, словно рожа каторжника – бородой. А внизу, на неподвижной водной глади, сонными рыбинами лежали корабли. Разглядеть как следует можно было лишь один: мачты без парусов, уложенные вдоль борта весла, рамы для катапульт на палубе, двое матросов на вахте. Другие корабли были почти скрыты густой тенью, которую отбрасывали на бухту неровные каменные стены.
И никакой тропинки вниз! А ведь Шершень прекрасно помнил: была тропинка, была! Похоже, склон осыпался…
– Эй, на вахте! – заорал Шершень. – Кончай дрыхнуть!
Матросы, мирно беседовавшие у борта, услышали, встрепенулись, зашарили глазами по береговой круче.
– Здесь я, здесь! Прислан к капитану! Спускайте шлюпку, я прыгаю!
«Спятил?! – охнул чародей. – У тебя же плечо… у тебя же рука… Пойдешь ко дну – бронзовая рыбка не вытащит!»
– Струсил, древний воитель?
«А знаешь, струсил! – удивленно отозвался Ураган. – Я при жизни не знал, что такое страх! В таких битвах бывал, что нынешним воякам и не снилось. Но – смерть… и пятьсот лет призрачного плена… А теперь, хоть и в чужом теле, но дышу, мир вижу… у тебя рука болит, а мне даже эта боль в радость…»
Шершень не стал дослушивать наскучивший монолог мертвого мага. Выпустив ветви, он ринулся с обрыва.
– Да ладно тебе, Айсур… я же понимаю, но… Жалко Айрауша, еще как жалко, так ведь рядом на костер не ляжешь…
Впервые Чердак не находил слов. Его язык, весьма ловко подвешенный, вдруг превратился в корявый
Всю ночь эти двое пробирались назад, в Аргосмир, таща неподъемное тело Айрауша. Когда Чердак заикнулся, что другу можно и здесь сложить костер (елок вокруг полно, а молитвы они и сами могут прочесть), главарь словно сбесился – начал орать, что брату еще можно помочь, вот только лекаря найти… А какой там лекарь, все уже! Можно подумать, Чердак раньше покойников не видал!.. Ну, положим, сам не убивал, но в потасовках всякое случается – и в Бродяжьих Чертогах даже сопливый мальчишка не перепутает убитого с живым!
Но Чердак по привычке продолжал подчиняться главарю. Парню и в голову не приходило, что он может пинком отшвырнуть со своей дороги недомерка и слабака Айсура. А его великан-брат не встанет, не заступится…
Впрочем, когда парни ухитрились, не потревожив караулы стражников, проникнуть со своей ношей в город, к Айсуру вернулся разум. Он больше не настаивал на поисках лекаря. А когда меж заборами впереди замелькали отблески факелов и послышался мерный цокот копыт, именно Айсур шепнул: «Кладем и прячемся!..»
Бережно положив тело Айрауша посреди улицы, оба перемахнули невысокую ограду и, прильнув к широким щелям меж досками, внимательно глядели, как медленно выехала из-за поворота телега, рядом с которой шли двое мусорщиков.
Один придержал лошадь, другой с факелом нагнулся над мертвецом. Затем оба молча втащили труп на телегу. А о чем им было говорить? Это часть их работы – подбирать на улицах тела бедолаг, погибших не своей смертью. Завтра покойника осмотрит стража, его приметы выкликнут на городских площадях. И если через пару дней не отыщется родня, труп будет сожжен за городом, в дальнем ущелье. На общем костре с другими беднягами – но с соблюдением всех обычаев. Будет и погребальная пелена, и еловая хвоя, и жрец со всеми положенными молитвами…
Когда телега тронулась дальше, Чердак оторвался от щели и тряхнул Айсура за плечо, чтобы привести его в чувство.
Айсур обернулся. Лицо его было залито слезами, и слова утешения застыли у Чердака на губах. Впервые он видел главаря плачущим.
– И нас это ждет, понятно? – жарко выдохнул Айсур. – И нас однажды вот так же подберут… и на мусорной телеге, рядом с дохлыми собаками… А потом спалят в общей куче с такими же бродягами…
– Говори за себя, – с достоинством перебил его Чердак. – Мне одна старая наррабанка нагадала, что, когда я умру, погребальная церемония будет пышной и торжественной. А костер зажжет сам король, вот!
– Да ну? – заинтересовался Айсур. – А красавица вдова?
– Чья вдова? – не понял Чердак, весь во власти блистательного видения своего последнего костра.
– Твоя, дурень. Молодая красивая вдова, которая будет биться в рыданиях… про нее гадалка не говорила?
– Нет, – простодушно отозвался Чердак.
– Как же она про это забыла? – издевательски ухмыльнулся Айсур. – А мне такая же гадюка нагадала красавицу жену… Это мне-то! – Айсур выпрямился во весь свой невеликий росточек. – А еще она мне посулила собственный дом, богатство, почет и верного друга на всю жизнь… Чтоб их всех на эшафоте удавили, этих лживых сучек! За медяк готовы человеку наобещать королевский топорик и маску!