Пасынки шторма Часть первая
Шрифт:
– Нет. Они отворяли дверь не для меня. Они призывали лишь мою Тень и не понимали этого.
Ву покачал головой.
Как удивительно!
– Рассказывай, - поторопил его холодеющий с каждым мигом голос.
– У меня не так много времени.
Старый Ву кивнул и начал почти бесконечный рассказ.
– -
Тень скользила по тоннелю.
Тьма, свет. Мрак, отблеск, мгла…
Длинный и почти прямой ход внутри горы. Тусклые светильники на потолке бросали
Сумрак, свет, мга…
Впереди и чуть вверху показался малый светлячок. Он постепенно рос и вдруг превратился в широкий вход в пещеру. Верно - рукотворную. Слишком правильна форма, да и каменные арки тянутся вдоль стен, сходясь в вышине. Стальное кольцо обхватывало пещеру на двух третях ее высоты; яркие плафоны рождали в каменном мешке иллюзию летнего полдня.
Темь, блик…
Тень добралась почти до самого входа и остановилась в двух шагах от него. Свет упал на нее и призрак превратился в человека. Высокого и темноволосого, в желтом кинну и темно-синих хаккама. Верно, молодого, раз долгое и спешное путешествие в чреве горы не заставило его даже запыхаться. Верно, очень старого, раз знал эту дорогу. Только один человек был столь молод и столь стар.
Человек подошел ближе к входу и прислушался.
…Голос слышен в пещере.
Говорит. Шепчет, спорит сам с собой, иногда - ярится и ругается. Шелестящий, пришепетывающий. Шуршание змеи по песку, шипение лопающихся пузырьков, шорох тихого прибоя, - на что был похож голос? На саму душу шипения, если бы она вдруг объявилась в мире.
Человек шагнул из полутемного коридора в освещенный зал.
Взглянул наверх, туда, где узкие каменные ребра сходились в центре купола и нарушил тысячелетний спор шипящих голосов:
– Ты еще жив, гэнсуй? Или мне лучше звать тебя Центурионом?
Голос ошеломленно умолк. Несколько минут в пещере властвовала вязкая тишина. Затем шелестящий голос откашлялся и прошипел:
– Только один безумец мог назвать меня так.
– Ты прав, только я.
Голос надолго умолк. Минуты тянулись и тянулись. Человек в желтом кинну терпеливо ждал.
Дождался.
– Да… ты. Хоть я и не узнаю тебя в этом облике.
– Не будем обо мне. Ответь на мой вопрос.
– Я жив, Несущий Слово, жив так же, как в тот день, когда впервые увидел солнечный луч.
– Это хорошо. Верно, ты еще в здравом рассудке, гэнсуй?
– Я не заслуживаю твоей насмешки, Несущий Слово, - мрачно прошептал голос.
– Не зови меня так. Лучше - Центурионом.
– Моя насмешка не так велика, как тебе кажется. Ты жил долго, и будешь жить еще дольше, - усмехнулся Господин Лянми.
– Даже дольше меня. И у тебя еще все впереди.
– Не надейся, я, и правда, буду
– И я увижу тот день, когда ты придешь к концу Пути, и перед тобой встанет тот выбор, о котором ты желаешь забыть.
Человек мрачно усмехнулся.
– Я не пытаюсь его забыть. Это не то, от чего можно отвернуться.
– Вы получили больше, чем другие, - не слушая его, бормотал тихий голос.
– Вы жили сотни жизней - так не говори, что цена этого слишком высока.
– Не скажу. Я знаю цену, которую заплатили другие, чтобы я появился. Помню и о той цене, что придется заплатить мне…
– Помнишь ли? Цена, заплаченная за тебя - велика. Сумеешь ли ты ее оправдать?
– Не тебе мне об этом говорить, осколок прошлого, недоразвитый Высший интеллект!
– Я - человек!
– взъярился шепот.
– Ты человек? Ты был им! Но сейчас ты, - человек ткнул пальцем в стену, - здесь.
Голос издал невнятное восклицание. И спросил:
– Как ты догадался?
Господин Лянми подошел к стене и провел пальцем вдоль едва заметной трещины, которая складывалась в большой квадрат.
– Время, Центурион. Оно не щадит даже камень. Он крошится, открывая тайное…
Голос вздохнул.
– Жаль, что я не использовал титанит. Все было бы много проще.
Человек пожал плечами.
– Не уверен.
Вновь тишина. Ненадолго.
– И что же ты хочешь?
– помолчав, спросил голос.
– Я? Ничего. Только - помочь тебе понять себя.
– Мне - себя? Несущий Слово, я разговариваю с собой тысячу лет!… Я знаю себя лучше, чем кто-либо иной во всем мире может узнать себя. Тысяча лет одиночества!
– прохрипел голос.
– Ха! Не уверен, что еще не впал в безумие подобно многим до меня. В иные дни мой разум разваливается на части, - а знаешь ли ты, насколько это страшно для таких, как я?
Голос сначала возвысился до крика, но последние слова прозвучали тише шороха песка в колбе песочных часов.
Ему ответил голос человека в желтом:
– Но что хочешь ты сам, когда цел и осознаешь себя? Чего ты ждешь, кому ты нужен, с кем твоя верность? Ответь на эти вопросы, - и ты поймешь то, что я хочу тебе сказать.
– Я не знаю, какого ответа ты от меня ждешь, - угрюмо прошипел голос.
– Но ты пришел не просто так. Тебе что-то нужно. Я знаю это.
– Ты прав. Мне - нужно. Но не только мне…
– И что же это? Ради чего ты явился?
Человек подошел ближе к центру пещеры и встал на одну из серых плит, что обрамляли черный квадрат на полу в центре пещеры.
– Чуть больше тысячи лет назад я был у тебя в гостях. Помнишь?
– Помню.
– Тогда я у тебя просил кое-что…
– И это… помню.
– Сегодня мне нужно то же самое.
Голос долго молчал. Затем нехотя признался:
– Прошло так много времени. Многое изменилось. Мои сенсорные поля разрушены.
– Все?