Пасынки зинданов (Мир, которго нет)

Кувшинов Виктор Юрьевич

Одно было ясно – уровень жизни был очень низким. Никаких государственных структур, служб или коммуникаций не наблюдалось. Даже роль дороги выполняла река. Люди кормились рыбалкой, охотой и собирательством, и опустились бы до дикого состояния, если бы не одна статья экспорта, которая поддерживала все лесное сообщество. Этой статьей оказалась та горькая травка, которую с понтом зажевал недавно Женька. Она оказалась не только горькой на вкус, но и неплохим куревом при правильном высушивании. Вот эту траву и вывозили отсюда по реке торговцы.

Обрадованные

щедрым, и разговорчивым гостям, жители собирались к вечеру устроить всеобщую гулянку, и Женя, удостоверившись в безопасности ребят и прикинув, что до заката еще часа три, все-таки решил слетать на разведку, пока Саши «затвердевают» сидя в деревенском реале. Поскольку компаньоны не возражали, он, не затягивая дела, понесся со всей возможной скоростью вокруг горы.

В самом деле, на другой стороне, недалеко от реки он увидел поля и луга, что говорило о некоторой сельскохозяйственной активности. А у самого берега обнаружилось и приличное для этого лесного края поселение, состоящее в основном из деревянных построек, но более добротных, чем в деревне, в которой остались Саши. Даже была улица с небольшой центральной площадью и большим домом на ней, в котором, наверно, и надо было искать Лешего.

Женя не спешил проявляться посреди площади, а самым бесстыжим образом проник в предполагаемые апартаменты местного перворожденного мага и стал рыскать по этажам и комнатам. В одном, особо большом помещении, которое, если сильно прищуриться, можно было назвать залом, шло какое-то пиршество. Во главе стола сидел лохматый мужичина или дед, определить возраст которого было невозможно в силу полной залохмаченности его головы. Астральный шпион с восторгом рассматривал лицо, из которого были видны только глаза и кончик носа, все остальное представляло собой одну прическу, плавно переходящую в брови, бороду и усы или, вернее объединяясь с ними в единый волосяной покров.

Визитер до того залюбовался этой колоритной личностью, что неосторожно вывалился с изнанки прямо перед волосатым мужиком – хорошо еще, не на стол, за которым сидела ватага веселых, но несколько неопрятных людей. Правда, все равно, приземление, вернее приседание в объятия внушительной дамы нельзя было назвать удачной посадкой. Чтобы скрыть смущение, Женька воскликнул:

– Ух ты! Ну и борода! – и хлопнул в восхищении себя по коленям. Затем обернулся к странно наряженной даме, на коленках у которой он оказался, и смущенно произнес. – Миль пардон, мадам! Неудачное посадка, понимаете ли.

– Ты кто таков? – строго спросил Женьку волосатый старик (или не старик). В его голосе смешалась оторопь с возмущением.

– Я? – переспросил Женя, на ходу придумывая версию поубедительнее. – А Вы, благородный старец, не Леший случайно будете?

– Какой я тебе старец! Да как ты с самим Лешим разговариваешь? – возмутилась борода с бровями.

– Простите, не разглядел, – Женя, наконец, сообразил, кем ему назваться. – И еще раз простите, что не представился сразу. Я душа маленькая, по служебному делу, с инспекцией…

–

Какой еще такой иншпекчией? – с трудом проговорил явно незнакомое ему слово Леший.

– Ну, с проверкой. Оттуда! – Женька ткнул пальцем в потолок.

– Откуда оттуда? Там только крыша, - не понимал мохнатый руководитель застолья.

– С астрала.

– Какого еще осралу? Эй, стража! Выкиньте отсюда этого нахала. Я сегодня добрый. Всыпьте ему пару раз батогов, и пусть себе катится в лес!

– Это Вы зря, дяденька! – немного обиженно заявил Женька, видя приближающихся мордоворотов, только чуть менее волосатых, чем его неласковый собеседник.

Пришлось опять лезть на изнанку. Пока он разглядывал недоуменно мечущихся по залу охранников и тихую панику за столом, ему вспомнилось, что показалось таким странным в Лешем. Если бы тот был настоящим перворожденным, то ему должно быть лет, как тому же Орину, а он обиделся на старца. Ладно, это, но не мог же перворожденный не знать об астрале, если они живут тут чуть не вечно? Или мог? «Эх, надо выяснять, коль я уж здесь», - подумал Женька и полез обратно, на этот раз, благоразумно проявившись у бородача за спиной – подальше от его костоломов, бегающих по залу.

– Простите, милейший, – шепнул он возмущенному предводителю стола, отметив боковым зрением округлившиеся от страха глаза дамы, у которой в объятиях он недавно побывал.

Дедок подпрыгнул от неожиданности, и Женя почувствовал, как его кожа зачесалась. Но, поскольку ничего другого не произошло, он попытался успокоить местного предводителя:

– Ну, не надо так нервничать, я же с самыми лучшими намерениями!

Вместо того, чтобы успокоится, дед явно струхнул, так как прытко отскочив в сторону поближе к пышной даме, со страхом уставился на Женю и спросил:

– А ты чего?

– Чего? – не понял Женька.

– Почему иголками не пошел? И в пень не превратился?

– А-а! Это просто на меня «слова» плохо действуют, – отмахнулся Женька. Однако, заметив, что стражники опять обратили на него внимание, он сообразил, что его могут принять за «рожденного». Поэтому сразу добавил. – Но мои «слова» очень даже действуют! – и, чтобы слова не расходились с делом, тихонько шепнул в сторону стражников, – «си-то-си-нут».

Оба бугая затрепыхались в связывающих их невидимых узах и кулем повалились на пол, высказывая на ходу все, что они думают по адресу Женьки в самых, что ни на есть, «лесных» выражениях.

– Простите великодушно, но они немного мешали столь интересно начавшейся беседе, - мягким и добрым голосом извинился Женя.

Леший почему-то не оценил его тона и посмотрел на гостя, как на гремучую змею, шипящую свои ядовитые наговоры. Почувствовав неладное, астральный гость быстренько выставил «зеркало» и почти одновременно увидел, как волосатик задымился сразу во многих местах. Особенно впечатляюще, отвратительно воняя паленым, закудрявилась его большущая борода. Дядька завопил и закрутился волчком.