Пасынок судьбы. Искатели

Волков Сергей Юрьевич

– А жена у тебя есть? – спросил я, позевывая – однообразная дорога утомляла.

– А как же! Жена – Соня, двое детишек – Анечка и Димка! Все чин чинарем!

Постепенно разговор перешел на обсуждение жизни в разных местах, где лучше, где хуже, потом скатился на чисто мужские темы – выпивка, рыбалка, женщины…

Пеклеванный оказался кладезем всяких историй, и смешных, и грустных, и так, не заметно, мы проехали большую часть пути до Пензы.

За окнами стемнело, встречные «дальнобои» слепили нас фарами своих заграничных машин,

Пеклеванный ругался, всякий раз норовя врубить фару-искатель в лобовуху невежливому водителю.

Дорога запетляла, то скатываясь под уклон, то забирая в гору, вокруг зачернели безлистые осенние леса, встречных машин стало гораздо больше, да и сзади нас периодически обгоняли какие-нибудь залитые грязью по самую крышу иномарки. Впереди встало зарево огней большого города, Смирнов, дремавший до этого, уткнувшись носом в шарф, проснулся, заявил, что ему необходимо выйти, и мы остановились на обочине возле покосившихся ворот въезда в какой-то пионерлагерь, в котором дети уже давно не отдыхали, судя по заросшей травой колеи, уходящей в лес.

Смирнов сноровисто сиганул из кабины и убежал в кусты. Пеклеванный усмехнулся:

– Припекло бухгалтера!

– Экпедитора! – поправил я.

– Да один хрен – козла! – брякнул Саня, и мы расхохотались.

Ни я, ни Пеклеванный и не заметили, когда к нам в хвост успела пристроиться эта «шестерка», страшно грязная, с длинной антенной на крыше. Она остановилась метрах в пяти сзади нашего «Камаза», хлопнули дверцы, и двое парней, про которых говорят «поперк себя шире», кутаясь в меховые «пилоты», подошли к нам, сверкая в темноте лампасами спортивных штанов.

Я заметил их в боковое зеркальце уже на подходе к кабине, и ощутил неприятный укол где-то в сердце – словно мне просигналили: «Внимание!»

Дверца машины с моей стороны открылась, и в кабину всунулся парень, лицо которого явно не несло печати интеллекта – узкий лоб, сломанный нос, квадратная челюсть, короткий ежик стриженных волос, маленькие ленивые глазки. Он неторопливо, по хозяйски оглядел кабину, и не шевельнув ни одним мускулом лица, проговорил, не спрашивая, а скорее утверждая:

– Здорово, мужики… Из Москвы… Чего везете?…

– Мужики на зоне пашут! – мгновенно отреагировал Пеклеванный: – Пустая наколка, братан! Машина МэО!

Парень хмуро посмотрел на меня, словно спрашивая – правда?

Я, не очень понимая, что происходит – наезд дорожных рэкетиров представлялся мне совсем по другому, кивнул:

– Пустые мы!

– Ну глядите, мужики! Если че – лучше сразу забащляйте… – парень выдвинулся из кабины, дверца захлопнулась.

– Ну, в три-бога-душу-мать! – рявкнул Пеклеванный: – Вляпались, как в дерьмо коровье! Машина у нас приметная, теперь они сечь будут по трассе… Приспичило этому придурку здесь нужду справлять! Вот уж точно – насчет «экс» не знаю, а «педитор» он тот еще!

Я не очень-то понял, что случилось, и Пеклеванный, закурив, объяснил:

– Рэкет это! Пензенские, пензяки.

Они трассу пасут, где кто встанет, вот как мы – проверяют. Кто сразу платит, кто на хер посылает – им главное засечь! А потом они по рации своим на выезде из города передают, что такой-то такой-то не заплатил. Ну и те начинают его стеречь, выпасают, догоняют на трассе, и потрошат, если остановиться…

– А если не остановиться?

Пеклеванный усмехнулся:

– Делают «коробочку» – и привет! Отдыхай в кювете вверх колесами! Да ты не дрейфь, Серега! Может, и проскочим! Может, поверили они, что мы из Министерства обороны – армейских не трогают! Мы-то с тобой в форме! Глядишь, обойдется!

И тут же, не переключаясь, тем же тоном добавил:

– Ну где этот хрен моржовый?! Веревку он что ли съел?

Смирнов возник возле машины, словно слепился из сумерков. Самое интересное, что в кустики он бегал со своим портфелем!

– Поздравляю! – сказал я ему, желая досадить и хоть как-то разрядиться: – Из-за вас на нас положили глаз рэкетиры!

Смирнов равнодушно пожал плечами:

– Вы охранник, вы должны уметь улаживать подобные конфликты. Надеюсь, у вас есть оружие?

Я опешил от такой невозмутимости – мне казалось, что Смирнов должен перепугаться на смерть, а он и бровью не повел!

Мы въехали в Пензу, миновали контрольный пункт ГАИ, и медленно покатили в колонне других машин по улице. Слева и справа пестрели ларьки, заправки, на обочинах стояли «фуры», ходили водители, сновали какие-то бабули со снедью, накрашенные потасканные дамочки, мрачные плечистые личности в кепках, цыгане…

– Все тут от трассы кормятся! – кивнул за окно Пеклеванный: – Дурное место! Ничего, щас Пензу проскочим – и погоним до Сызрани, если никто не увяжется! Если все нормально пойдет, к двенадцати на Волге будем!

Смирнов снова задремал, демонстрируя полное равнодушие ко всему на свете. Я глядел в окно, представляя, как выглядела эта дорога лет сто назад – наверное, дома были другие, а люди – такие же. Трактирщики, коробейники, бродяги, гулевые бабы, разбойники…

* * *

Наконец Пенза осталась позади. Вокруг темнели леса, кое-где вдали теплились кучки огоньков, похожие на угольки догоревших костров – пригородные деревни и поселки. Машин на трассе стало меньше.

– Ну, вроде пронесло! – облегченно выдохнул Саня, поглядывавший в боковое зеркало.

«Камаз», мощно гудя, преодолевал крутой подъем, фары выхватили из темноты желтый щит с «ободряющей» надписью: «Внимание! Опасный участок дороги! В 2001 году здесь погибло 17 человек!»

– Тут такие плакаты до самой Самары теперь будут! – кивнул головой на щит Пеклеванный.

Они появились внезапно, словно вынырнули из-под земли. Три легковушки, «девятка», «семерка», и мощный заграничный джип с кучей фар на передке, возникли на дороге, быстро догнали нас и, врубив дальний свет, стали обгонять.