Пасынок судьбы. Расплата
Шрифт:
– Что-то случилось?
– Мальчики – налево, девочки – направо! – откуда-то из-за машины весело ответил водитель: – Сам не хочешь?
Я отказался, Пеклеванный залез в кабину, «Камаз» тронулся, серая лента дороги поползла, все убыстряя свой бег, под колеса.
– От Москвы далеко отъехали? – спросил я, оглядывая унылый пейзаж вокруг.
– Да, считай, километров сто десять! Ты так, не слабо даванул – часа два, а то и больше!
Я провел ладонями по лицу, стирая остатки сна. От сидячего положения затекла спина, я как смог размял ее о край спинки сидения, закурил
– Далеко еще до этого… Ну, где мы экспедитора должны забрать?
– До Ряжска-то? Не, не далеко – километров столько же, сколько проехали! Дорога нормальная, быстро доскачем. Это потом, когда на Самарскую трассу выйдем, так там до Пензы одни колдобины… Ну, слава Богу, не на «Жигулях»!
Я курил, пуская дым в узкую щель приоткрытого окна. Мимо проносились деревни, поля с застрявшими на них тракторами, чахлые рощицы, косоватые столбы и ржавые автобусные остановки, на которых иногда виднелись названия: Ивановка, Новое, Дергачи…
В каждой проеханной нами деревни обязательно было несколько коммерческих ларьков и какая-нибудь столовка-забегаловка, чаще всего с «крутым» названием типа «Сириус» или «Орион». Они здорово контрастировали с давно не крашенными заборами, грязью и мусором.
«Интересно!», – подумал я: «Мы от Москвы-то отъехали едва две сотни километров, а тут все в таком запустении, словно на дворе середина прошлого века!».
Унылые пейзажи изредка оживляли проносящиеся на встречу громоздкие «фуры» дальнобойщиков – большие комфортабельные «Мерседесы», «Скании», «Вольво», увешанные всякими фарами, флажками, мишлемовскими куклами, залепленные яркими наклейками, с ревом тянули огромные фургоны, крытые цветным, покрытым грязью брезентом с разными надписями на бортах.
Постепенно начали просыпаться и в проезжаемых деревеньках – на дороге появились заляпанные грязь «Газики», «Зилы» и подслеповатые «Уазы».
Так прошло еще часа полтора. Я, от нечего делать взялся изучать «Атлас автомобильных дорог», с удовлетворением бывалого путешественника отмечая карандашом населенные пункты, которые мы минули…
– Вон, слева – это Ряжск! – махнул рукой Пеклеванный, куда-то в сторону: – Через минут пятнадцать будем на месте!
Пока мы покружили по Ряжску, оказавшемуся большой деревней со здорово разбитыми дорогами, пока нашли нужную улицу, проехали по ней до нужного перекрестка – прошло не пятнадцать, а все тридцать минут.
Экспедитора с «редкой» фамилией Смирнов мы увидели сразу – точно на углу, у не работающего светофора, стоял невысокий, но прямой, как палка, мужичек в плаще, шляпе и с портфелем в руках. Первое, что он сказал, залезая в кабину, и зыркая своими белесыми глазками, было не «Здравствуйте!», а: «Молодые люди, вы опоздали на семнадцать минут!» М-дя, вот так повезло с попутчиком!
Мы расселись, Пеклеванный включил радио, и «Камаз» покатил дальше. Снег практически исчез с обочин и улиц, на лобовом стекле появились мелкие капли дождя. Тусклый осенний день тянулся, как резина.
Смирнов оправдал мои худшие ожидания, оказавшись очень нудным и противным в общении типом. Был он худ, плохо выбрит, щеточка
– Масло из кедровых орехов! Вы отвечаете за сохранность груза, попрошу не забывать!
«Тьфу! Не человек, а арифмометр!», – подумал я, отворачиваясь.
В каком-то Богом забытом поселке мы остановились заправиться. Смирнов вылез, сказав, что пройдется, подышит воздухом. Пеклеванный возился с шлангом, вставляя пистолет-наконечник в горловину бака. Я подошел к нему.
– Во, блин, подвезло! – вполголоса сказал мне водитель, кивая на застывшего метрах в пяти экспедитора: – С таким хорьком не дорога, а каторга!
Я кивнул:
– И нет, чтобы хотя бы туда на поезде бы поехал! Надо было ему с нами трястись!
– И не говори! – Пеклеванный сплюнул, вставил наконечник в паз на корпусе колонке, и закрывая бак, глянул на часы:
– Через полчаса будем на трассе! А там и до Пензы рукой подать!
Поехали дальше. Смирнов попросил включить печку – у него замерзли ноги. Я поглядел на обувь экспедитора – надо же! И какой дурень едет в Сибирь в начале ноября обутым в летние полуботинки!?
Дальше началась кинокомедия: только мы с Пеклеванным закуриваем, как Смирнов открывает окно – ему душно! Через пять минут надо включить печку – ему холодно! Еще через некоторое время ему опять душно! Потом снова холодно! Тут мы снова закуриваем – и вся канитель повторяется, причем под ворчание Смирнова: «Не машина, а сарай! То ли дело – на Западе! Установил кондиционеру параметры – и он их поддерживает!»
Через час я не выдержал:
– Послушайте! Как ваше имя-отчество?
Смирнов снова зыркнул на меня своими холодными глазками-бусинками, была у него такая привычка – не смотреть, а именно зыркать, и буркнул:
– Евгений Николаевич!
– Так вот, Евгений Николаевич! Постарайтесь вести себя попроще! Что вы, как кисейная барышня – то вам не так, это не эдак! Потерпите, не в СВ едем!
Смирнов повернул ко мне узкое лицо, и вдруг на секунду в нем проглянула такая ненависть и презрение, что я осекся.
– Занимайтесь своим делом! – пробормотал экспедитор, повел плечами, словно рак-отшельник в раковину, вжался в свой куцый плащик и застыл, немигающим взором уставившись на дорогу.
Я отвернулся от него, и чтобы отвлечься, спросил у Пеклеванного, давно ли он работает дальнобойщиком. Наверное, это была моя ошибка – говорливый водитель настрадался от молчания, и его словно прорвало!
Он рассказал мне про свое детство в маленьком украинском городке, про армию – автобат в Свердловске, про то, как после дембеля командир роты помог ему устроиться на Свердловский автокомбинат. С тех пор и по сегодняшний день крутил Саня Пеклеванный баранку, изъездил весь СССР, бывал в Польше, Венгрии, Чехословакии…
– Теперь в Москве живу! Два года уже! Комроты мой за это время подполковником стал, в отставку вышел, ну и в «Залп» работать устроился. А потом и меня перетянул! Меня ценят – фирма квартиру сняла, прописку сделала, о кредите хлопочут…