Пасынок судьбы
Шрифт:
Многое здесь было пронизано тоской по ушедшим временам и ушедшим людям. Точнее, по одному-единственному человеку, которого хозяин кабинета любил всю свою жизнь и память о котором не предаст никогда. Он владел половиной этой планеты, его прибыли сопоставимы с бюджетами многих государств, он может купить всё, что угодно, но при всех своих деньгах и при всей власти оказался не способен спасти одного-единственного неизлечимо больного человека. Человека, ради спасения которого готов был отдать всё, что имел, – деньги, яхты, заводы, шахты и космолёты. Десятки, сотни
К сожалению, Древние не принимают такого обмена. Им не нужны людские деньги или золото и тем более не нужны шахты и корабли. Им ничего не нужно, иногда складывается впечатление, что им просто плевать, но нам, людям, не дано это изменить.
Хозяин кабинета с нежностью погладил портрет в рамке, с которой ему улыбалось объёмное изображение красивой беловолосой женщины лет тридцати.
– Сильвия, – обратился он к сидящей сзади девушке с такими же точно волосами и ещё более синими глазами, – даже это не позволяет тебе совершать подобные сделки.
Девушка недовольно фыркнула.
– А что мне оставалось делать, отец?
Мужчина повернулся к говорящей:
– Пойми, Сантана – наши враги. Исконные враги. Никто из Феррейра никогда не заключит с ними сделку, ибо это означает преступление, предательство семьи.
– Знаешь что, папа! – вспылила Сильвия, которой не нравились эти нравоучения о гипотетической семейной чести, которая куда-то волшебным образом исчезает, когда это выгодно. – Для чего ты выделил мне собственную компанию? Чтобы поиздеваться, какая я дура, неспособная сама заработать денег? Слил, понимаешь, самые убыточные активы, швыряешь подачки, чтоб не ушла на дно, и этим попрекаешь? Мне такого не надо!
Мужчина не перебивал, лишь смотрел на дочь, замечая, как много ей досталось того, что было в женщине в рамке. Тот же гонор, тот же характер, та же манера переть напролом. Даже интонация та же самая.
– Я, папочка, если ты не заметил, вышла в точку безубыточности. Или тебе твои агенты забыли об этом сказать?
– Нет, не забыли, – усмехнулся он. – Ты молодец.
– Угу, и в этот момент ты берёшь и обрубаешь мне самый выгодный контракт за последние… Да что там, за всё время, сколько я пытаюсь крутиться. И ради чего? Ради абстрактной чести семьи? Дай мне работать, папа! Пожалуйста.
Мужчина отрицательно покачал головой:
– Не могу. Это дело принципа. Кто угодно, только не Сантана. Извини.
Сильвия поняла, что спорить бесполезно.
– И что прикажешь мне делать? У меня и без того простаивает больше половины мощностей. Плюс неустойка. Я не потяну такое, отец, – подвела итог она, глазки её многозначительно засверкали.
Хозяин кабинета встал, вздохнул и пошёл к сейфу, делано качая головой.
– Я знал, что этим всё кончится…
В момент, когда он открывал сейф, дверь кабинета открылась, и на пороге появился юноша лет двадцати пяти с длинными волосами, окрашенными полосами разного цвета.
– Ты звал, отец?
Он кивнул на мягкое кресло сбоку:
– Садись, мы почти закончили. Как дела у её высочества?
Лицо
– Всё замечательно.
– Есть успехи? Можно с чем-нибудь поздравить?
– Пап, давай не будем об этом? – Юноша занервничал и затеребил руками, сцепив их в итоге в замок.
– Не будем так не будем, – согласился мужчина, хитро улыбнулся и протянул дочери первую бумагу, оказавшуюся чеком престижного банка. – Здесь сто пятьдесят миллионов. Это на погашение неустойки перед Сантаной.
Девушка чек взяла, внимательно осмотрела и скептически хмыкнула:
– Этого не хватит. Я всё равно останусь в минусе. Мне контракты нужны, у меня оборудование простаивает.
– Вот тебе контракты. – Он положил перед нею стопку бумаг и несколько информационных капсул.
Девушка тут же принялась вчитываться, и глаза у неё полезли на лоб.
– Ты отдаёшь мне ЭТО?
Мужчина, довольный произведённым эффектом, усмехнулся:
– Именно. Только не бери слишком много, разницу в себестоимости мне придётся списывать на собственные непроизводственные расходы. Ровно столько, чтоб не пойти по миру. Ну что, теперь довольна?
Девушка просияла:
– Это всё меняет, отец! Ну, я пойду?
Сидящий в стороне юноша от такой реакции сестры на какие-то бумажки фыркнул, тут же напоровшись на её ледяной уничтожающий взгляд.
– Да, иди. Увидимся.
Сильвия чмокнула отца в щёку и убежала, мелко семеня на высоких каблуках.
– Что это? – кивнул ей вслед юноша.
– Контракт на строительство двух линкоров. Очень важный контракт, я вырвал его у Ортеги из-под носа.
– А теперь отдаешь Сильвии, чтобы она залатала им какую-то свою дыру? Да она и сделку с Сантаной заключила только для того, чтобы вытянуть из тебя эти сто пятьдесят миллионов! Больше чем уверен! – разорялся юноша.
Мужчина же лишь мечтательно улыбнулся:
– Вся в мать, вся в мать…
Через пару минут, закончив с приступом сентиментальности, он собрался и серьёзно обратился к сыну:
– Себастьян, я позвал тебя сюда для того, чтобы рассказать об очень важных вещах. Важных и интересных. Хочу сразу предупредить, скептицизм оставь за дверью, как бы фантастически мой рассказ ни звучал, то, что я говорю, – правда. Изначально я тоже думал, что это бред больного человека, но… Но поверь, я дорого заплатил, чтобы убедиться в обратном.
Юноша напрягся, весь внимание. Он доверял отцу, тот никогда не рискует понапрасну, и всё, что говорит, – только проверенная информация.
– Почти полгода назад в мою службу безопасности позвонил человек, который сообщил, что владеет ценными сведениями.
– Их много звонит каждый день, – усмехнулся Себастьян.
– Этот человек… – мужчина фыркнул, – заставил относиться к себе и своим данным серьёзно ещё до того, как мы его увидели.
Пауза.
– Дело в том, что в марте в Варшаве некто Елена Гарсия со товарищи провела боевую операцию по устранению вора-авторитета по прозвищу Мексиканец.