Пати-Недотепа
Шрифт:
Взяв меня в ученики, мастер больше не устраивал никаких смотрин, буркнув, походя, что и одного Репея для него будет многовато, чтобы еще двух шалопутов на себя повесить. За время нашего совместного пути Клапс частенько был занят каким-то таинственными делами, часто надолго (на месяц — на два) оставляя меня одного в гостинице очередного города в очередном царстве-государстве. Даст задание, оставит денег и исчезнет. Куда и зачем — не рассказывал никогда. Потом вернется, проверит, как я справлялся и чему научился, да ка-а-а-ак начнет гонять за леность и нерадивость, что вскоре мне пришлось привыкнуть заниматься без мастера еще усерднее, чем при нем. Но это уже было, когда мне исполнилось тринадцать, а первые годы обучения до сих пор вспоминать не хочется. Обычно к концу дня никакое шило, куда бы им ни кололи, не
К восемнадцати годам я подрос и… высоким, атлетического сложения красавцем, увы, не стал. Мастер сделал из меня сухого, словно корка хлеба после трех дней на солнце, поджарого парня среднего роста, похожего в свободной одежде на хрупкого подростка, с глазами неопределенного цвета — то ли коричневато-серо-зелеными, то ли зеленовато-коричневато-серыми, то ли серовато-зеленовато-коричневыми. Но особо я гордился своими волосами. Про них можно сказать, что хотя цвет их и был темным, но зато свободу они любили, как никто другой — торчали вихрами во всех направлениях, не поддаваясь воздействию самого крепкого гребешка. Немало их сломали свои зубы, свидетельствуя о победе анархии над порядком.
После одного из тренировочных боев, когда никто из нас так и не смог достать партнера (на его стороне был опыт, на моей молодость и скорость), Клапс что-то одобрительно пробурчал и заявил:
— Все. Дальше сам.
Затем достал амулет и торжественно произнес:
— Я, мастер Клапс, объявляю ученичество Пати-репея законченным.
Шею, как и почти девять лет назад, что-то обожгло. Поначалу даже не понял, что метки ученика там больше нет, но, когда это до меня дошло, растерялся. Я не представлял, что делать дальше — настолько привык путешествовать с наставником. Разумеется, в обыденной жизни я не был беспомощным щенком, которого любой может обвести вокруг пальца. Мастер учил меня в том числе, например, торговаться и отстаивать свои права, законными и полузаконными способами, психологии и умению договариваться с самыми упертыми типами. Недаром при весьма посредственной внешности у меня никогда не было проблем с девушками. В каждом населенном пункте, когда приходило время двигаться дальше, махала вслед платочком одна, а то и две сразу. Расставались мы всегда добрыми друзьями. Так вот. Трудностей жизни как таковых я не боялся, но при расставании почувствовал сосущую пустоту в груди. Неуютно стало без наставника. Не хватало мне чего-то. В то же время всю жизнь ходить за ним хвостом, понятное дело, просто невозможно, а Клапсу, похоже, пора было искать себе нового ученика.
На прощание Клапс выделил мне немного денег, два великолепных клинка, копии его собственных, несколько метательных ножей, кинжал и совет:
— Тебе лучше пока пристроиться в гильдию Наймитов-Охранников. Денег, что я тебе дал, хватит на вступительный взнос. Как воин, ты по классу гораздо выше мастеров гильдии, но в этой профессии есть много особенностей, которые тебе было бы полезно изучить. Отнесись к этому, как к моему новому заданию. Работа даст тебе необходимый практический опыт и навыки. Не забывай совершенствоваться также и в воинской науке. При этом советую не хвалиться своим мастерством, даже прятать его, чтобы избежать излишних вопросов. Везде ищи и перенимай полезные умения. Каждый человек в чем-то лучший. Может в мелочи какой-нибудь, но и мелочь иногда бывает очень нужной в какой-то момент. Учись. Пополняй свои знания. Профессионал перестает быть им, когда начинает считать, что знает и умеет достаточно. И последнее. Через три года ты должен обязательно прийти в гильдию Воинов-Бродяг и сдать экзамен на мастера.
— А как мне их найти?
— Представительства гильдии есть почти в каждой крупной стране. Приходи в столицу и спрашивай. Так найдешь.
На этом мы с ним
Вступление в гильдию наймитов прошло спокойно и буднично. Я заплатил взнос — два из пяти золотых, оставленных мне Клапсом — прошел легкую проверку на знание основ рукопашного боя и фехтования на мечах, где старался не очень выделяться, и получил магический медальон, свидетельствующий о том, что я с такого-то дня являюсь подмастерьем указанной гильдии.
Один золотой ушел на скромную жизнь в течение месяца в ожидании первого заказа, потом уже плата за работу, довольно приличная, позволила мне постепенно скопить около двенадцати золотых. Немалые деньги. К золоту отношение мое было несколько отличным от друзей-наймитов. Если те работали в основном ради большей платы, я выбирал задания, в первую очередь, в соответствии с поручением учителя, для максимально быстрого совершенствования в данной профессии. Однако цену золоту тоже знал и от хорошего заработка, если работа одновременно способствовала достижению моих целей, не отказывался. Все-таки, есть-пить, где-то жить между договорами, покупать интересующие книги, оружие, одежду… охмурять девушек, в конце концов — то есть удовлетворять свои скромные потребности было необходимо, а без денег, только за красивые глаза это несколько затруднительно.
Сначала я работал обязательно в группе или, в крайнем случае, с напарником — мастером гильдии. Когда же, примерно через год практической работы, я доказал свой профессионализм, мне присвоили мастера и разрешили работать одному. Правда, в одиночку охранники работали довольно — таки редко.
Я старался следовать советам Клапса и вскоре изучил все нюансы данной профессии. При этом, не боясь показаться глупым или незнающим, не стеснялся донимать опытных мастеров множеством вопросов, как губка впитывая секреты их успеха.
Как водится, за время работы в гильдии обзавелся и друзьями, и (куда без них, болезных) врагами. Объединяло эти два полюса одно — все считали меня недотепой, поскольку я имел глупость постоянно отказываться от выгодных долгосрочных контрактов — мечты наймитов, предпочитая краткосрочные, а значит не такие денежные, да еще и связанные с поездками куда-нибудь в несусветную даль. Скучно мне было все время торчать на одном месте. Что поделаешь — натура такая. Так я стал Пати-недотепой.
Жирка до сего дня не накопил. Как был тощей личностью с невыразительными чертами лица и постоянной улыбкой (доброжелатели называли ее глупой), таким и остался. Соответственно, глаза остались теми же, и волосы по-прежнему вели себя, как махровые разгильдяи. То есть в целом вид имел вполне… недотепистый.
Позавчера меня наняли.
Причем обстоятельства этого события показались мне немного странными. Незнакомый посредник вместо того, чтобы занять специально выделенный для нанимателей столик в нашей таверне, сначала подсаживался к наймитам и подолгу их расспрашивал. Ничего особенного, если бы, проанализировав то, о чем он говорил (разговоры за соседними столиками слышны довольно отчетливо), я не пришел к выводу, что он целенаправленно ищет самого… худшего из наемников. Не дешевого, а именно худшего, тем не менее, объясняя это стесненностью в средствах. Конкретных цифр, однако, не называл — якобы скажут на месте, а его задача найти такого, который согласился бы на самую низкую ставку. То есть он усиленно делал вид, что ему требуется новичок, имеющий право работать в одиночку. Собственно, я и был таким новичком.
А тут еще Морк-гнида подсуетился. Мы с этим типом давно, мягко говоря, недолюбливаем друг друга, и вот ему, наконец, представился такой великолепный случай высказать свежему человеку все, что этот заср… сотоварищ думает на мой счет. Охранником Морк был так себе, если не сказать хуже, но умел пустить пыль в глаза. Выглядел всегда респектабельно и богато, умело подчеркивая свою благообразную внешность. Говорил веско, изредка мудро улыбаясь. Практически никогда не торговался, требуя самую высокую плату. Конечно, если ему дать время подготовиться к нападению, он мог его успешно отразить, но почему-то несознательные убийцы, покушавшиеся на жизнь и здоровье охраняемых персон, предпочитали делать свое черное дело, никого заранее не предупреждая. При внезапном же нападении Морк терялся, начинал суетиться, паниковать, кричать, отдавать бессмысленные приказы и своими действиями только мешать товарищам.