Патология лжи
Шрифт:
Майра настаивала, что она ничего не посылала. Уверены ли они, что это отправлено из «Портфолио»? Ей зачитали код. Она сверилась со своим списком: несколько этикеток пропали, в том числе и с этим кодом. Тут уже кто-то из поставщиков, а то и все разом, позвонили в полицию.
Рука оказалась настоящей, дело завертелось, последовали еще несколько звонков в полицию в разных частях страны. Похоже, части тела раскидали везде – они пузырились и разлагались в разных штатах.
Разумеется, привлекли ФБР, сразу стало ясно, что расчлененка пересекла
Потому-то он и доверился мне, когда отрезанную голову Пи-Джея обнаружили в Л. А. и я предложила свою кандидатуру для общения с публикой.
– Это хорошая идея. Ты лучше знала Пи-Джея. Я тебе доверяю, Глория.
За этим последовала поездка на юг, опознание Пи-Джея, пресс-конференция, первая в моей жизни, и начало официального расследования. Я вернулась в Сан-Франциско рано утром на следующий день. Увидев свою фотографию на первой полосе «Кроникл», я поняла, что получила то, чего мне всю жизнь не хватало.
Через несколько дней я убедила Дмитрия отдать мне должность Пи-Джея – во избежание недоразумений с прессой и нарушения субординации в журнале. Поскольку кабинет Пи-Джея все еще был, точно во время карнавала на Марди-Гра, опутан желтой пластиковой лентой, я временно расположилась в зале для совещаний. Свой старый кабинет я отдала следователям: там они проводили допросы, снимали отпечатки пальцев у сотрудников и пили кофе. Следователям я нравилась. Им были приятны моя внимательность и готовность сотрудничать.
Тем не менее то, что я попала под подозрение, было вполне естественно. Сотрудники журнала сплетничали вовсю, и вскоре следователям, равно как и моим коллегам – журналистам по всей стране, стало ясно, что у меня имелись мотив, близость с Пи-Джеем и несомненный талант. Единственное, чего не хватало, – это доказательств.
3
Из-за шумихи в газетах телефоны в «Портфолио» разрывались. Честно говоря, я думала, что оглохну на правое ухо.
Вернувшись из туалета, я обнаружила сообщение от своего отца, агента ФБР Броди и моего коллеги Гордона Уиллистона, специалиста по неавторизованным биографиям, которому я поручила написать статью об актерах-дебютантах в Л. А. «Просмотрел списки новичков. Посоветуй, что делать дальше, как это подать».
Отцу и агенту Броди я перезвонить не могла, поэтому решила набрать обозревателя. Номер Горди состоит из одиннадцати цифр. Когда я набирала третью, секретарша сообщила:
– На пятой линии какой-то полицейский. Он не представился.
– Они никогда не представляются, Спивви.
Они никогда не представляются, и им наплевать на то, что у меня нет на них времени. Меньше всего мне хотелось отвечать
– Скажи им, что я отлучилась ограбить банк.
– И та дамочка из «Ньюсуик» опять звонила. Мне соединить…
Я повесила трубку на середине номера Горди и сказала Спивви, что сама ей перезвоню. «Ньюсуик» частенько знает о моем деле больше, чем я сама.
Она взяла трубку после первого гудка.
– Фернандес, – произнесла она, как все журналисты, склонные относиться к себе чересчур серьезно.
– Это Глория.
– Со мной никто не желает разговаривать. Я пыталась связаться с агентом Броди, а они отослали меня к пресс-секретарю. Броди никогда так не поступал, когда я…
– Просто сейчас я его интересую больше, чем ты.
– Глория, умоляю, у меня такая запарка. Есть что-нибудь новенькое по Пи-Джею?
– Он все еще мертв.
– Это не… – Она вздохнула. – Ты ведь не хочешь, чтобы номер вышел без упоминания о тебе?
– Напиши обо мне еще один очерк. Все уже написали.
– Ты хочешь сделать признание?
– Уверена, я смогу что-нибудь сочинить. Ради возвращения на первую полосу.
– Спасибо, пожалуй, мне хватит какой-нибудь цитаты.
– Погоди-ка.
Я посмотрела на перечень фраз, который подготовила для этих целей, рядом с каждой – квадратик для отметок, чтобы не повторяться и не наскучить.
– Как насчет вот такого: «Это прекрасная новость для ФБР. То, что редактора его калибра можно прихлопнуть вот так запросто, – откровенное приглашение для профессиональных преступников повсюду. В наши дни Америка действительно стала свободной страной…»
– «…профессиональных преступников». – На заднем фоне я четко слышала стук пальцев по клавиатуре, обращающих мои слова в типографский шрифт. – Или лучше «профессиональных убийц»?
– Как тебе больше нравится. Ты же у нас журналист.
Тут снова вклинилась Спивви:
– Доктор Грин на второй линии.
– Папа! – Я разъединилась с Фернандес.
– Ты даже не знаешь, что ты пропустила, принцесса, редактируя свой журнальчик дни напролет.
– Что – мы подтянули еще одно личико, а?
Выдающимся хирургом папу делало то, что он никогда не знал, как будет выглядеть тело после операции. Он был как ребенок, балующийся с химическими реактивами.
– Вообще-то ушили пузико. Это одна из самых увлекательных задач.
– Расскажи подробнее.
– Поужинаешь со мной? Я заказал столик у «Этрусков».
– Ну я же объясняла.
– У тебя свидание.
– Ничего серьезного. Так, один писатель. Хочу добиться его расположения.
– Ты встречаешься с писателем.
– Он женат, обременен парочкой детей и сидит на прозаке. Его зовут Перри. Тебе не о чем беспокоиться, папочка.
Папа всегда за меня волнуется. Защищает меня от нежелательных элементов. Защищает меня от себя самой.
– Ты знаешь, как меня найти.