Патриарх Сергий
Шрифт:
Однако надеждам Г. Г. Карпова не суждено было сбыться: правительство так и не пошло на принятие общесоюзного закона о религиозных объединениях. Председателю совета Карпову отводилась роль посредника между правительством и церковью и одновременно «проводника» в жизнь сталинской модели свободы совести. К сожалению, мы по-прежнему очень мало знаем об этом человеке, волей судьбы оказавшемся в сложной, противоречивой, а временами и трагичной ситуации. Но и то, что мы знаем, позволяет говорить о нем как о реально мыслящем человеке, заслуги которого в возрождении церкви и нормализации государственно-церковных отношений пока еще объективно не
У Карпова сложились деловые, а в чем-то даже и доверительные отношения с патриархом Сергием. Первая их официальная встреча состоялась 29 октября 1943 года, а последняя — 5 мая 1944-го. Во время встреч патриарх и председатель могли спокойно обсуждать все самые сложные проблемы жизни Русской церкви в СССР и за ее пределами. Об этом можно судить по сохранившимся записям бесед, сделанных Карповым, и это, конечно, облегчало для обоих поиск выхода из самых сложных и запутанных ситуаций. Безусловно, Карпов в своих поступках не был свободен ни от власти предержащей, ни от собственных заблуждений и ошибок во взглядах на роль и место церкви в обществе, на формы и методы, дозволенные государству при регулировании деятельности религиозных организаций. Но все же он стремился проводить политику благоприятствования деятельности церкви. Карпов не чурался и личных отношений с патриархом. В этом его поддерживал Молотов, подсказавший, в частности, идею отмечать дни рождения и юбилейные даты патриарха и других церковных деятелей.
24 января 1944 года патриарху исполнилось 77 лет. Он отклонил предложения о торжествах по этому случаю в Елоховском соборе и принял у себя дома лишь ближайших своих сотрудников. Литургия служилась в домовой церкви патриарха. Ему сослужили протоиерей Николай Колчицкий и келейник архимандрит Иоанн (Разумов). Помолиться собрались все служащие Московской патриархии, бывшие в Москве иерархи, а также московские благочинные. Несмотря на всю простоту и скромность обстановки, у собравшихся было торжественное и молитвенное настроение. Они горячо, проникновенно молились и просили Господа продлить годы жизни старца-патриарха.
Неспешно шла беседа за скромной трапезой. Вдруг в прихожей послышались голоса, шум и в зал вошел неожиданный гость — председатель совета Карпов. От имени правительства и от себя лично он пришел поздравить патриарха с днем рождения и преподнес просто царские по тому времени — почти на 30 тысяч рублей — подарки: разнообразные материалы и ткань для пошива одежды и облачения патриарха. Сергий был тронут. Улыбались и оживленно обсуждали происшедшее гости. Карпов при всех подарил патриарху часы с золотой цепочкой, пожелал ему здоровья. Как нельзя кстати пришлись принесенные для юбиляра коньяк, шампанское, икра, фрукты.
Именно Г. Г. Карпов, высоко оценивая патриотическую деятельность Русской церкви, предложил представлять к государственным наградам иерархов, духовенство, активистов-верующих. Первое большое награждение состоялось еще осенью 1943 года, когда отмечена была деятельность ленинградского духовенства в дни блокады города. Спустя год, в 1944 году, медалями «За оборону Москвы» награждены были представители московского и тульского духовенства.
В Бозе почивший патриарх
В воскресенье 14 мая 1944 года в московском Ризоположенском храме, что расположен неподалеку от Донского монастыря, было особое столпотворение верующих — шла
Вернулся Сергий к себе в Чистый переулок радостным и бодрым. Прямо с порога заявил своим ближним, что не нуждается и не имеет желания или надобности в отдыхе, а пригласил бывших у него в доме священников и иерархов в сад. Они гуляли по саду, где уже зазеленели деревья и кусты. Выбрав в тени скамеечку, Святейший пригласил спутников посидеть с ним. Преосвященный Иларий, усаживаясь поудобнее, повредил спинку скамейки, и она едва не отвалилась. Это развеселило Сергия, и его безобидная ирония сопровождала «катастрофу». Сидя на скамейке, Святейший заявил, что за всю весну он не чувствовал себя так хорошо, как сегодня: ни усталости, ни слабости. Потом Сергий радушно угощал домочадцев обедом, а вечером вернулся в сад вместе с протоиреем Н. Колчицким, чтобы побеседовать с ним о делах.
…В половине восьмого утра 15 мая 1944 года в квартире Карпова в Доме на набережной раздался звонок. Привыкший к утренним неожиданным известиям Карпов поднял трубку и услышал трагическую весть. Сообщали о внезапной кончине патриарха Сергия.
Через полчаса Карпов прибыл в Чистый переулок. В доме толпились близкие и родные патриарха. У одра почившего собрались члены Священного синода. Митрополит Крутицкий Николай совершил первую панихиду. Возгласы и общее пение были тихими, скорбными, то и дело прерывавшиеся слезами и вздохами присутствующих, которые нельзя было удержать и которых никто не стеснялся.
Карпов прошел в рабочий кабинет. Здесь были иерархи, духовенство. Вызвали келейника патриарха архимандрита Иоанна, который рассказал о последних часах жизни Сергия Страгородского. «Патриарх проснулся рано утром, — говорил он, — и поскольку до назначенного времени визита домашнего врача оставалось еще немало времени, Сергий решил прилечь. Когда я вернулся спустя час и вошел в спальню, меня поразила необычайная бледность лица патриарха. Я подбежал, окликнул, но он не отвечал… Прибывший врач констатировал кровоизлияние в мозг».
В комнату тихо вошел митрополит Алексий (Симанский), подал знак, прося пройти за ним. Карпов прошел в личные покои патриарха. Находившиеся здесь митрополиты Алексий и Николай вместе с управляющим делами Московской патриархии протоиереем Н. Ф. Колчицким осмотрели письменный стол. В одном из ящиков был обнаружен пакет, скрепленный сургучной печатью Сергия и с нанесенной датой — 12 октября 1941 года. То было завещание патриарха, составленное еще накануне эвакуации в Ульяновск. Первый пункт его гласил: «В случае моей смерти или невозможности исполнять должность патриаршего местоблюстителя, эта должность во всем объеме присвоенных ей патриарших прав и обязанностей переходит к Преосвященному митрополиту Ленинградскому Алексию Симанскому». На экстренном совещании Синода было постановлено исполнить волю патриарха.