Патрициана

Птица Регина

– Предполагается, что я буду тебя развлекать? – спросил он.

– Предполагается… – медленно и задумчиво повторила патрициана, а затем произошло то, чего Норен ждал с того момента, как вошёл в комнату.

Велена молниеносно

подхватила кнут, брошенный валяться на кресле, и ударила им туда, где должен был стоять Норен.

Только потому, что крылатый ждал этого с самого начала, он успел отскочить и, перекувырнувшись, оказаться около стола. Он схватил нож, лежавший около тарелки Велены, и, зигзагами уходя от ударов кнута, следовавшими один за другим, в три скачка оказался около патрицианы. Если бы его левая рука работала чуть лучше, чем никак, возможно, он бы выбил ею кнут из рук хозяйки и всадил нож в открытое в разрезе рубахи горло. Однако вместо этого Норен обнаружил, что, и без того отбросив кнут в сторону, Велена перехватила его удар, а свободной рукой развернула его спиной к себе.

Пока Норен молча пытался вырваться, Велена произнесла:

– Отлично, – и спокойствие её голоса внезапно передалось убийце, будто ледяная вода, смывающая ярость и безумие, застилавшие глаза. Он расслабил руку, подчиняясь воле энтари, и та мгновенно отпустила его.

– Я, кажется, придумала, для чего ты мне пригодишься. Садись и я расскажу.

Патрициана

выпустила пленника, и Норен инстинктивно сделал шаг в сторону, на ходу поворачиваясь к ней лицом. Он понимал, что бой проигран, но побороть привычки, выработанные годами обучения, не мог.

Велена смотрела на него. Насмешка исчезла из зелёных глаза, и теперь Норен, к собственному удивлению, видел в них тревогу. Эта тревога не имела ничего общего со страхом смерти, который Норен не раз видел в чужих глазах.

Этот взгляд зачаровывал его, сковывая ненависть не хуже уверенных рук. «Что за руна даёт ей эту власть?» – снова подумал Норен и отвёл глаза.

Глава 7. Ужин

Всё ещё тяжело дыша, Норен подошёл к столу и опустил на полированную поверхность нож.

– Не надо, – остановила его Велена, – пусть будет у тебя. Тебе понадобится оружие.

– Но… – Норен хотел сказать, что оружие у него уже есть, но осёкся на полуслове. Хейд дала ему одежду – изысканную и дорогую, но поношенную, как и весь этот особняк. И Хейд предлагала ему кинжал – с наградной гравировкой на лезвии и рукоятью, которая стоила больше, чем все остальные её подарки вместе взятые. Непохоже было, что тот – другой нож – мог бы принадлежать Хейд…

Конец ознакомительного фрагмента.