Патриций
Шрифт:
– Машина? – улыбнулся старичок. – Она принадлежит Ордену.
– Вы на ней ездите, а Орден оплачивает топливо и ремонт?
– Ют, умолкни и полезай в машину!
– А пепельница тут есть? – донеслось уже из салона.
– Маленький господин курит?
– Нет, но мало ли, на всякий случай…
Храм Памяти и Судьбы находился в черте, отделяющей центральный сектор от загородного. Со всех сторон снежно-белое здание окружали пышные цветущие деревья, по ступеням медленно поднимались и спускались фигуры в черном,
Под сводами Храма царил аромат курений, запах трав и цветов. Сотканные из цветочных лепестков ковры и гобелены украшали стены и пол, в центре, на возвышении красовались две статуи – Богиня Память и Богиня Судьба. Память была глубоко задумчива, словно что-то силилась вспомнить, но никак не могла, а на лице у Судьбы застыло выражение сонливой скуки.
– И что, по-вашему, может меня заинтересовать? – огляделся Алмон. – Сразу предупреждаю, мы не собираемся вникать в суть ваших религий.
– Идите за мной, – старик подошел к самому дальнему углу и отдернул пестрый занавес, за которым оказалась металлическая кодированная дверь, точь-в-точь как на военных объектах.
– Вы там что, оружие изготовляете? – удивился полуволк.
Старичок не ответил. Он приложил ладонь к гладкой панели и она ощетинилась тончайшими белыми лучами. Лучи собрались в центре его лба в плотный пучок, на панели отобразилось сканирование мозга, затем подтвердился доступ и дверь отворилась. Сразу за дверью оказалась лифтовая кабина вместимостью персон на двадцать – не меньше.
– Не понимаю, – шепнул Сократ Алмону, – что такого секретного может быть у этой занюханной религии? Световые бомбы, что ли?
– Пока не понимаю.
Движения кабины не ощущалось, но, судя по цифрам на табло, она опускались глубоко под землю.
Вышли друзья на площадку, освещенную ярким белоснежным светом. Создавалось впечатление, что площадка висит в воздухе, а вокруг пустое пространство.
– Сюда, пожалуйста, – старик направился куда-то к краю площадки, за линию освещения.
Там оказалась лестница с перилами, ведущая вниз. В перила были вмонтированы круглые матовые светильники, дающие мягкий рассеянный свет.
– Лестница висит в воздухе, – сообщил Дэн. – Вокруг нас ничего нет!
– Ошибаетесь, молодой человек, – улыбнулся старичок, – вокруг нас очень много всего, только не всякому дано увидеть.
– Вы уверены в надежности конструкции? – с опаской спросила Терр-Розе.
– Мы считаем, что на все воля Судьбы.
– Той самой, что стоит наверху? – тускло поинтересовался Сократ. – На вашем месте я особо на нее бы не рассчитывал. Кстати, а вы не узнали в «молодом человеке» спутника королевы Сатурна?
– Отчего же, узнал.
Бесконечные ступени уводили друзей все дальше и глубже. Казалось, лестница бесконечна.
– Далеко еще? – спросил
– Уже пришли, – сообщил старик.
И вскоре взорам друзей открылась захватывающая дух картина.
– Ради этого стоило дойти до ядра Меркурия, правда, Алмон? – прошептала Анаис.
– Палач, где ты был? Мне надо поговорить с тобой! – руки Анаис дрожали, под глазами залегли глубокие тени.
– Я был в библиотеке.
– Где? – удивилась девушка.
– Я был в Дворцовой Библиотеке.
– И что ты там делал?
– Книги читал, что же еще.
– Надо же, а я и не знала, что ты умеешь читать, – усмехнулась Анаис. – Налей-ка мне вина, сядь и слушай, что скажу.
Палач выполнил ее просьбу, равнодушно отметив про себя, что выглядит девушка ужасно. Прочитав это в его взгляде, Анаис почувствовала себя задетой и, выпив вина, села за туалетный столик, заваленный косметикой.
– Что ты хотела сказать? – Палач едва сдерживал зевоту.
Анаис безмерно раздражало его невозмутимое спокойствие и полное безразличие к ней. Раздирая спутанные волосы, она не спускала злого взгляда со скучающего молодого человека.
– Я хочу тебе сказать, что собираюсь сделать все возможное и невозможное для того, чтобы Весту выставили из Дворца.
– Опять за свое? Ничего все равно не выйдет.
– Это мы еще посмотрим. А еще я хочу отомстить Патрицию.
В глазах Палача мелькнул интерес:
– Чего он тебе плохого сделал?
– Не твое дело! Я хочу его смерти!
Молодой человек удивленно уставился на бледное лицо девушки.
– Чего это вдруг? Ты же его вроде боготворила.
Анаис ничего не ответила. На ее потемневшем лице, словно густая вуаль, колыхалось какое-то странное выражение. Палач никогда не видел ни у кого из людей ничего подобного.
– Откуда это у вас? – севшим от волнения голосом спросил Сократ. – Где вы взяли это?
Толстяк хотел шагнуть вперед, но старик остановил его:
– Нет, нет, ниже нет ступеней, смотреть можно только отсюда, ближе нельзя подходить, можно повредить защитную среду.
В темноте, освещенная лучом яркого света, висела гигантская каменная голова. Она была довольно сильно повреждена, но все-таки без труда различался причудливый шлем, длинные каменные волосы, кусок массивной шеи и три пустых глазных провала.
– Потрясающе! – вздохнула Терра. – Алмон, это же твое изображение!