Патриотизм и русская цивилизационная идентичность в современном российском обществе
Шрифт:
Христианский патриотизм в таком контексте не интернационален, т. к. имеет национальную природу.
В рамках христианской парадигмы можно вести речь о вселенском характере патриотизма, который не входит в противоречие со своими этническими формами проявления. Религиозный патриотизм, таким образом, оказывается тесно связанным с национальной идентичностью народов и подчеркивает их божественное происхождение.
Таким образом, можно сделать вывод, что национальная идентификация – это динамический процесс обособления собственных мировоззренческих установок субъекта (индивидуального либо коллективного) от «чужих» и последующее отождествление их с идеальной интерпретационной моделью национального прошлого, настоящего
В целом предлагается рассматривать патриотизм как идеологизированную форму выражения и политическую практику реализации национальной идентичности. Такая трактовка позволяет артикулировать позитивные качества при определении сущности патриотизма, преодолеть модернизационную нагрузку этого понятия, аргументировать тезис о том, что именно специфика процесса национальной идентификации и его динамического результата, выражающегося в формуле национальной идентичности, определяют природу и своеобразие множества версий патриотизма, позволяют осуществить его идейно-политическую типологизацию, основу которой может составить социально-философский подход к различным способам конструирования и концептуализации национальной идентичности, каждый из которых содержит свое значение для таких параметров, как регулятивная идея, конституирующая основа, генерализация конкретной субидентичности (основа концептуализации), логика соотнесения «прошлое – настоящее – будущее».
С учетом изложенного можно выделить такие версии российского патриотизма, как консервативную, либеральную, этнонациональную и неоевразийскую.
1. Важнейшие черты консервативного проекта современного российского патриотизма как идеологизированной формы выражения и политической практики легализации русской национальной идентичности могут быть охарактеризованы следующим образом.
Регулятивная идея: русское мессианство религиозного толка, вера в особое предназначение русской империи и шире – всей российской государственности во всемирной истории.
Конституирующая основа: органическое понимание русской нации как единого социокультурного и политического организма, оживляемого «народным духом».
Основа концептуализации: генерализация трех субидентичностей – религиозной, государственной и этнической, метафорически отраженная в известной уваровской формуле «православие, самодержавие, народность».
Связь времен, логика соотнесения «прошлое – настоящее – будущее»: направленность на сохранение исторической преемственности, безусловно, предполагающая консервативный характер.
2. Либеральный проект патриотизма включает в себя следующие характеристики.
Регулятивная идея: национальный прагматизм и экономический эгоизм.
Конституирующая основа: гражданско-этатистское понимание природы нации и патриотизма как искусственного, достигаемого исключительно благодаря функционированию государственных институтов единства.
Основа концептуализации: генерализация политической субидентичности в либерально-демократическом контексте.
Связь времен, логика соотнесения «прошлое – настоящее – будущее»: направленность на разрыв исторической преемственности, имеющая модернизационный характер.
3. Этнонациональный проект патриотизма предполагает следующие элементы.
Регулятивная идея: этнический прагматизм, отрицающий любые цивилизационные мегапроекты и формы русского мессианства.
Конституирующая основа: однозначно не верифицируется, сочетает в себе противоречивые версии западного и восточного понимания природы нации.
Основа концептуализации: генерализация этнической субидентичности, которая, как правило, резко противопоставляется всем другим.
Связь времен, логика соотнесения «прошлое – настоящее – будущее»: ярко выраженный модернизационный характер.
4. Неоевразийский
Регулятивная идея: геополитическое мессианство, вера в особое предназначение русских в планетарном противостоянии сухопутных и морских цивилизаций.
Конституирующая основа: понимание русской нации как органического единства социокультурного и географического ландшафтов.
Основа концептуализации: генерализация географической (геополитической) субидентичности (Россия – Евразия) по сравнению с другими, значимость которых при этом не отрицается.
Связь времен: сохранение цивилизационной преемственности, сочетаемое с технической модернизацией и гибкой трансформацией политических институтов, консервативно-революционный характер.
Тождественность регулятивной идеи архетипу мессианства и сохранение в качестве конституирующей основы восточного, органического понимания нации во всех случаях будет означать парадигмальное единство рассматриваемых версий национальной идентичности. В противном случае, т. е. при смене базовой регулятивной идеи на противоположную, можно говорить о радикальном разрыве цивилизационной преемственности даже при кажущейся схожести внешних социокультурных и политико-правовых форм. При этом полиморфизм патриотического дискурса при дуализме базовых регулятивных установок объясняется возможностью генерализации какой-либо одной субидентичности, на базе которой происходит концептуализация национальной идентичности в целом. Актуальность политической самоидентификации российского переходного общества объясняется тем, что в основу ряда модернизационных проектов заложена принципиально иная регулятивная идея, основанная на рационально-этатистском, западном понимании нации, отрицании исторического предназначения русского народа, что радикально обрывает прежнюю логику национально-патриотической преемственности.
Таким образом, можно сделать вывод, что в основе концептуализации российской национальной идентичности и патриотизма лежит национальный миф (регулятивная идея), функционально обеспечивающий динамическую иерархизацию субидентичностей, конституированных специфическим пониманием природы нации, в конкретных исторических условиях в целях сохранения их преемственности общему мессианскому вектору. Смена регулятивной идеи ведет к кризису национально-патриотической идентичности и разрыву исторической преемственности даже при сохранении прежнего набора субидентичностей и внешней схожести частных политико-правовых форм.
Глава II. Эпоха перевоплощений: мировой тренд и русская специфика (В.Н. Расторгуев)
1. Самоидентификация и мультикультурализм: где пролегает граница между нормой и социальным недугом?
Чем объяснить небывалый всплеск интереса к поиску культурной идентичности, механизмам идентификации и самоидентификации? Еще вчера эта тема интересовала немногих узких специалистов, этнологов и политологов, культурологов и, разумеется, психиатров, что вполне понятно: с чего это вдруг человек или целый народ начнет ломать голову над своей же идентичностью, под которой понимается обычно всего лишь тождество себе самому? Разве это тождество – не норма норм? Разве сомнение в нормальности нормы может стать нормой? Но сегодня выясняется, что даже сугубо академические исследования этих явлений, чуждые всякой политизации, всё чаще несут в себе мощный политический и геополитический заряд, легко облекаются в технологии воздействия на огромные массы и уже открыто используются при переделе мировых ресурсов. Впечатление такое, что вся планета стала фабрикой глобальной переидентификации миллионов и даже миллиардов (!) людей, а тема идентичности превратилась в ахиллесову пяту всего традиционного общества.