Патруль - не всегда добро
Шрифт:
Не сказала бы, что была в восторге от неизбежной смерти Леона. В самом начале рейса остаться на борту в обществе одного только искина – что тут хорошего? А после посадки объяснять всё это Патрулю? А потом с такой записью в послужном списке много ли капитанов заходят взять меня в свой экипаж? Но если он меня пристрелит, это, как мне кажется, будет хуже.
– Юлия, он уже давно сдался, и с радостью бы отбросил бластер в сторону, но не может, ему сил не хватает при таком ускорении, - сказала Джоконда.
– А что я могу сделать? – отвергла я невысказанную просьбу. –
– Он ошибся.
– Конечно, ошибся. Планетник, затеявший схватку с космиком, да ещё и в космосе, наверняка ошибся. Похоже, эта ошибка окажется для него последней. А ты, Джоконда, скажи мне, что у нас за контрабанда на борту, где-то в носовой части? По моим прикидкам, от пятисот килограмм до полутора тонн, смотря где именно она лежит.
– Вы тоже ошибаетесь, Юлия. В носовой отсек не помещали ничего, сопоставимого с весом в полтонны и выше, кроме деталей стандартной конструкции космического грузовика. Будь иначе, я бы обязательно заметила.
Спорить с искином глупо. Если грузовик везёт контрабанду, искин обязательно запрограммирован это отрицать. Но дико смещённый к носу центр тяжести – это то, что я вижу собственными глазами. Тому может быть только два объяснения – или недогруженный трюм, или дополнительный груз в носовом отсеке. Но какой смысл не брать полный груз? Есть товары, килограмм которых стоит как двадцать тонн обычного груза, мы их пару раз возили. Бриллианты и маленький противорадиационный контейнер с каким-то металлом, а может, и не металлом. В те рейсы кораблём управляли только родители, больше никого они к пилотскому креслу не подпускали.
Теперь стало понятно, почему не подпускали, но они зря беспокоились – я ведь легко перестроилась на управление кораблём с выдвинутым вперёд центром тяжести. Да только сейчас груз вовсе не был компактным, я же заглядывала в трюм, и он полностью загружен металлическими слитками. Да и в Космике написано, что на Фьорде единственный экспортный товар – металл под названием скандий. Если в трюме не штатные двадцать тонн, то уж наверняка не намного меньше. Не настолько, чтобы центр тяжести заметно улетел вверх.
Стоять при полуторной тяжести неудобно, так что я снова села в кресло. А раз уж села, решила вернуть корабль на прежний курс. Вряд ли стоит возвращаться на Фьорд с грузом скандия, где он стоит дёшево. Раз уж на него спрос на Мекке, лететь нужно туда. Я вновь совместила разноцветные крестики, для этого пришлось добавить немного тяги в две корректирующие дюзы. Тяжесть слегка усилилась, но оставалась для меня терпимой. А вот Леон застонал, ему приходилось гораздо тяжелее, космос – плохое место для планетников.
– Агети, силь ву пле! – забормотал он что-то непонятное. – Силь ву пле! Пагдон, мамзель Жюли! Агети!
– Переведи, - попросила я Джоконду.
– Его трудно понять, - пожаловалась она. – Квебекский – диалект французского, но произношение немного другое, да и не стоит при таком ускорении ждать от капитана разборчивой речи. Вряд ли он вообще что-то соображает, раз заговорил не на земном. Но
– С чего бы вдруг? Чтобы этот контрабандист смог меня застрелить?
– Жене суи контгабандье. Же суи ажён де патруи.
– Говорит, что не контрабандист, - перевела Джоконда. – Он агент…
– Патруля, - закончила я за неё. – Это правда?
– Не знаю.
– Жин мон па, - сказал Леон.
– Говорит, что не врёт.
– Я догадалась. Все так говорят.
– Юлия, так вы снизите ускорение?
– Нет.
Глава 7
Джоконда всё же уговорила меня вернуть ускорение на четыре же. Она была очень убедительна. По её словам, после приземления на любой планете мне придётся заявить о смерти Леона в Патруль. А если он и вправду патрульный? Как следователи Патруля отнесутся к его убийству? Согласятся ли, что это была самооборона? Ведь формально он мне не угрожал, всего лишь достал бластер, даже не сняв его с предохранителя. Патрульные очень не любят убийц своих коллег, подозреваемые иногда и до трибунала не доживают, гибнут при попытке к бегству. Очень наивной надо быть, чтобы надеяться легко выкрутиться из такой передряги.
Так что я снизила ускорение до пяти, отобрала у Леона бластер, и тогда вернула тяжесть к привычным четырём, и заново выставила тягу корректирующих дюз. Потом пощёлкала предохранителем, показав Леону, что умею обращаться с этим оружием. Он согласно кивнул и пообещал вести себя прилично, ни на кого не нападать. Заодно убедилась, что капитан вновь способен говорить на земном, хотя вовсе об этом не беспокоилась, меня вполне устраивало общение через переводчика. Правда, меня он теперь постоянно называл «Жюли», с ударением на последний слог, но это не самое страшное, что могло случиться.
– Давай, Леон, рассказывай всё, - потребовала я. – Или дальше летим при шести же.
– Клянусь, Жюли, никакой контрабанды нет, - заявил он, устраиваясь в гамаке. – Центр тяжести смещён из-за оружия. Лазер, лучевая пушка. Правда, одноразовая. Этот корабль принадлежит Патрулю, я – агент-оперативник.
Я несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Родители говорили, что это помогает успокоиться, да и в книгах так написано, но мне совсем не помогло. Даже если Леон не врёт, положение ужасное. Патруль, значит, проводит какую-то операцию, не знаю, какую, да и знать не хочу. Ожидается битва в космосе, иначе зачем пушка? Но я-то нанималась на обычный грузовик, а не на истребитель!
Не сказав никому не слова, я сменила в бортовом компьютере порт назначения с Мекки на Фьорд, отключила главную дюзу и стала разворачивать корабль на новый курс. Леон попытался вылезти из гамака, но я на полминутки усилила тягу до пяти же, и он бессильно рухнул обратно.
– Жюли, умоляю, не срывай операцию! – простонал капитан. – Это приказ!
– Капитан низложен, - объявила я. – Считай, что получил от меня чёрную метку. Дальше я действую по собственному разумению.
– Джоконда, делай харакири!