Патруль времени (сборник)

Андерсон Пол Уильям

– Можешь себе представить, какое косметическое омоложение мне понадобилось после возвращения! А как я соскучилась по горячим ваннам, электрическому свету, книгам, кино, самолетам – по всему на свете!

– И не в последнюю очередь – по чувству равноправия, – добавил Эверард.

– Да, да. Женщины там обладают высоким статусом, они более независимы, чем станут позднее, вплоть до девятнадцатого века, но все-таки – да, конечно.

– По-видимому, с Веледой все было по-другому.

– Абсолютно. Она ведь выступала от имени богов.

«Нам еще надо в этом убедиться», – подумал Эверард.

– Та

программа была завершена несколько лет назад по моему личному времени, – продолжила Флорис. – Остальные проекты были менее амбициозны. До сих пор.

Эверард прикусил черенок трубки.

– Мм-да, но все-таки проблема пола остается. Я не хочу этих сложностей с перевоплощениями – разве что на короткое время. Слишком много ограничений.

Она остановилась. Пришлось остановиться и ему. Свет фонаря, под которым они задержались, превратил ее глаза в кошачьи, и Флорис произнесла громче обычного:

– Я не собираюсь лишь болтаться в небе, наблюдая за тобой, агент Эверард. Не собираюсь и не буду.

Какой-то велосипедист прошелестел мимо, окинув их взглядом, и укатил дальше.

– Было бы полезно, если бы ты могла быть рядом, – согласился Эверард. – Но не все время. Ты должна понимать, что очень часто лучше иметь партнера в резерве. Вот когда начнется настоящая детективная работа, тогда ты со своим опытом… Вопрос в том, как это осуществить?

Сменив гневный тон на страстный, она продолжала добиваться своего:

– Я стану твоей женой. Или наложницей, или служанкой – смотря по обстоятельствам. Нет ничего необычного для германцев в том, что женщина сопровождает мужчину в его путешествиях.

«Проклятье! Неужто у меня и в самом деле покраснели уши?»

– Мы здорово осложним себе жизнь.

Она поймала его взгляд и быстро возразила:

– А вот насчет этого я не беспокоюсь, сэр. Вы профессионал и джентльмен.

– Ну спасибо, – произнес он с облегчением. – Полагаю, я смогу контролировать свое поведение.

«Если ты будешь контролировать свое!»

7

Весна обрушилась на землю внезапно. Тепло и увеличивающийся световой день погнали в рост листву. Все расцветало. В небе послышались трели птиц и шелест крыльев. На лугах резвились ягнята, телята и жеребята. Люди вылезали из сумрака хижин, дыма и вони зимы. Они жмурились от яркого солнечного света, впитывали сладость свежего воздуха и принимались за работу, готовясь к лету.

Еще они чувствовали голод после прошлогоднего скудного урожая. Большинство мужчин отправились на войну за Рейн, и немногие из них вернутся обратно. А Эдх и Хайдхин все еще хранили холод в своих сердцах.

Они шли по ее владениям, не замечая ни солнечного света, ни свежего ветра. Работники в полях видели, что она вышла, но не решались приветствовать ее или обращаться с вопросами. Хотя роща на западной стороне поляны сверкала листвой, с восточной стороны поляна казалась темной, словно тень башни дотягивалась и сюда.

– Я недовольна тобой, – сказала Веледа. – Надо бы отослать тебя прочь.

– Эдх. – Голос его стал хриплым, костяшки пальцев, сжимающих копье, побелели. – Я сделал все, что нужно. Мне было ясно, что ты пожалеешь этого римлянина.

А асы затаили достаточно зла против нас.

– Только глупцы болтают об этом.

– Тогда большинство в племени – болваны. Эдх, я живу среди них, в отличие от тебя, потому что я мужчина и не избран богиней. Люди говорят мне то, что не отважились бы сказать тебе. – Хайдхин шел некоторое время молча, подбирая слова. – Нерха берет слишком много из того, что раньше предназначалось небесным богам. Я согласен, мы с тобой в долгу перед ней, а бруктеры – нет, да и асам мы тоже задолжали. Если мы с ними не помиримся, они отберут у нас победу. Я прочел это по звездам, погоде, полету воронов и бросанию костей. И что с того, если я ошибаюсь? В сердцах людей залег страх. Они могут дрогнуть в битве, и враг одолеет их. Ну, отдал я от твоего имени асам человека, не просто раба, а вождя. Позволь этой новости распространиться, и ты увидишь, как надежда вдохнет новые силы в усталых воинов!

Взгляд Эдх вонзился в него, словно лезвие меча.

– Ха, ты думаешь, одной твоей маленькой жертвы достаточно для них? Знай, пока ты был в отъезде, еще один гонец от Берманда разыскал меня. Его люди поубивали всех пленных и уничтожили Кастра-Ветеру. Они пресытили своих богов.

Копье, крепко зажатое в руке Хайдхина, дрогнуло, прежде чем лицо его стало непроницаемым. Наконец он медленно произнес:

– Я не мог предвидеть такого. Но все равно – это хорошо.

– Нет. Берманд в ярости. Он понимает, что это побудит римлян драться до последнего. А теперь ты лишил меня пленника, который мог стать посредником между нами и римлянами.

Хайдхин стиснул зубы.

– Я не мог знать, – пробормотал он. – Да и какая польза от одного человека?

– И похоже, этим же ты лишил меня возможности общаться с тобой, – продолжала Эдх бесцветным голосом. – Я решила, что ты отправишься в Колонию.

Удивленный, он повернул голову и впился в нее глазами. Высокие скулы, прямой нос, полные губы… Она смотрела вперед, не поворачивая головы.

– Колонию?

– Это тоже было в сообщении Берманда. Из Кастра-Ветеры он идет на Колонию Агриппины. Ему кажется, что они должны сдаться. Но если они услышат о резне – а эта весть достигнет их ушей, – зачем им сдаваться? Почему не драться до последнего, в надежде на избавление, когда нечего терять? Берманд хочет, чтобы я наложила заклятие – иссушающее проклятие Нерхи – на тех, кто нарушит условия сдачи.

Обычная проницательность вернулась к Хайдхину, и он успокоился.

– Хм, так… – Он погладил бороду свободной рукой. – Весть эта здорово встряхнет тех, в Колонии. Они должны знать тебя. Убии – это германцы, хоть и называют себя римлянами. Если твою угрозу громко произнести перед соратниками Берманда, неподалеку от стен, где защитники могут видеть и слышать…

– Кто выполнит эту задачу?

– Ты сама?

– Едва ли.

– Да, правильно, – кивнул он. – Лучше тебе держаться в стороне. Мало кто из бруктеров видел тебя. В легендах больше убедительности, чем в человеке из плоти и крови. – Улыбка его походила на волчий оскал. – Человек из плоти и крови, который должен есть и пить, спать, испражняться, который может заболеть, конечно же, выглядит слабовато.