Патруль времени (сборник)
Шрифт:
– Нас взяли в плен, Мэнслах. Их шпионы разузнали, где вас держат. Другая группа должна выкрасть вашу машину для путешествий. Ее местонахождение им тоже известно.
– Так я и думал, – ответил Эверард. – Но кто они, во имя всего святого?
Боерик захохотал и долго хвастался своим хитроумием. Идея заключалась в том, чтобы убедить власти Афаллона, будто нападение организовано Хиндураджем. На самом деле эту довольно эффективную шпионскую сеть создали Литторн и Симберленд, заключившие тайное соглашение. Сейчас судно направляется в летнюю резиденцию посольства Литторна
– А если мы не согласимся?
Дейрдре перевела ответ Арконского слово в слово:
– Я сожалею о последствиях. Мы цивилизованные люди и за добровольное сотрудничество хорошо заплатим – вас ждут богатство и почет. Если же вы будете упорствовать, мы сумеем вас заставить. На карту поставлено существование наших стран.
Эверард пристально посмотрел на них. Боерик смутился и даже, пожалуй, расстроился, его хвастливое веселье сошло на нет. Болеслав Арконский, плотно сжав губы, барабанил пальцами по столу, а его глаза словно умоляли: «У нас ведь тоже есть совесть. Не вынуждайте нас к этому».
Вероятно, они были мужьями и отцами, любили посидеть с друзьями за кружкой пива и сыграть в кости – словом, самые обычные люди. Арконский, наверное, выращивал розы в Прибалтике, а Боерик разводил лошадей в Италии. Но когда могущественное государство грозит войной их народу, все это отходит на второй план.
Артистизм, с которым была проведена операция, восхитил Эверарда, но сейчас его больше волновало, что им делать. По его расчетам, даже этому быстроходному судну потребуется часов двадцать, чтобы добраться до Нантакета. Значит, у них в распоряжении двадцать часов…
– Мы устали, – сказал он по-английски. – Немного отдыхать, можно?
– Йа, конешн, – с неуклюжей любезностью сказал Боерик. – Ок вир скаллен тобрый трузья пыть, та?
На западе догорал закат. Держась за леер, Дейрдре и ван Саравак стояли у борта и вглядывались в серый океанский простор. Три вооруженных матроса, уже переодевшихся и смывших грим, несли вахту на корме, рулевой вел судно по компасу. Боерик и Эверард расхаживали по шканцам. На всех была теплая одежда, защищавшая от ветра.
Эверард заметно продвинулся в кимврийском: говорил он, правда, с трудом, но понять его было можно. Поэтому он старался больше слушать.
– Значит, вы со звезд? Этого я не понимаю. Я – человек простой. Будь моя воля, я бы сидел в своем тосканском поместье, а мир пусть катится ко всем чертям. Но есть долг перед своим народом…
По-видимому, в Италии тевтоны сменили латинян; в мире Эверарда подобное произошло в Англии, где англы полностью вытеснили бриттов.
– Я вас хорошо понимаю, – сказал патрульный. – Странное дело, война нужна единицам, а сражаться приходится многим.
– Но мы вынуждены! – Боерик стал плакаться: – Ведь карфагаланцы захватили наши законные владения, Египет…
– Italia irredenta [19] , – пробормотал Эверард.
– Что-что?
– Неважно. Значит, вы, кимврийцы, заключили
– Ничего подобного! Эти территориальные притязания абсолютно законны. Мы просто отстаиваем свои исторические права! Ведь сам король сказал… – Боерик пустился в длинные объяснения.
19
«Неосвобожденная Италия» (ит.). – В конце XIX века лозунг итальянских националистов, требовавших присоединения территорий Австрии и Швейцарии с большим процентным составом итальянцев.
Качка усилилась, и Эверарду приходилось то и дело хвататься за леер.
– Мне кажется, вы слишком дерзко ведете себя с волшебниками, – заметил он. – Берегитесь, мы можем рассердиться!
– Ваше колдовство нам не страшно.
– Вот как!..
– Я бы хотел, чтобы вы помогли нам по доброй воле. Если вы согласитесь потратить несколько часов, я с радостью докажу вам справедливость нашего дела.
Эверард покачал головой и подошел к Дейрдре. В сгущавшихся сумерках ее лицо было почти неразличимо.
– Надеюсь, Мэнслах, ты сказал ему, что он может сделать со своими планами? – В голосе девушки сквозило отчаяние.
– Нет, – твердо ответил Эверард. – Мы им поможем.
Дейрдре отшатнулась, как от удара.
– О чем ты говоришь, Мэнс? – спросил ван Саравак.
Эверард рассказал.
– Нет!
– Да.
– Ради бога, нет! Иначе я…
Эверард схватил венерианина за руку и холодно произнес:
– Успокойся. Я знаю, что делаю. В этом мире нам нельзя становиться ни на чью сторону. Мы против всех, пойми это! Сейчас нам нужно притвориться – будто мы согласны им помочь. Дейрдре ни слова!
Ван Саравак понурился.
– Ладно, – выдавил наконец он.
7
Курорт посольства Литторна находился на южном берегу Нантакета, около рыбачьей деревушки, от которой он был отгорожен стеной. Его построили в национальном стиле: главное здание и пристройки – длинные бревенчатые дома с выгнутыми, как кошачьи спины, крышами – располагались по сторонам двора, выложенного плитами. Выспавшись и позавтракав, хотя от гневного взгляда Дейрдре ему кусок в горло не лез, Эверард поднялся на палубу как раз тогда, когда они подходили к посольской пристани. У пирса стоял большой катер, а по берегу бродило множество людей довольно бандитского вида.
Сдерживаемое Арконским возбуждение прорвалось наружу:
– А-а! Ваша волшебная машина уже доставлена. Можно сразу приступать к делу, – сказал он на афаллонском.
Боерик перевел, и у Эверарда упало сердце.
Гостей (как их упорно называли кимврийцы) провели в просторный зал, где Арконский поклонился четырехликому идолу, тому самому Свантевиту, которого в истории Эверарда датчане изрубили на дрова. В очаге пылал огонь (было уже по-осеннему прохладно), вдоль стен стояли охранники.