Паучий дар
Шрифт:
– Да он ведь пьяница, каких поискать! – возмутилась хозяйка баржи. – Не удивлюсь, если он сейчас отдыхает на дне бутылки – или на дне канала.
Келлен сощурился. На миг торговка представилась ему переплетением нитей. Достаточно потянуть за петельку неприязни, и узел распустится…
– Шип ведь вас порядком раздражал, не так ли? – порывисто спросил он.
– Да он всех тут раздражал! – рявкнула в ответ торговка. – Спору нет, он хороший работник и дело свое знает, но в этом-то и проблема! Он целую вечность осматривал каждое судно, а если вдруг что находил – пусть даже сущую
Пока она распалялась, к ним незаметно подошел Тонат. Он выслушал ее тираду с тихой совиной яростью и сказал:
– Младших братьев на борту нет. Только я не нашел клейма на бочках с элем, и осадка у вас слишком низкая. Боюсь, вам придется заполнить несколько форм.
Келлен бы с удовольствием задержался и понаблюдал за последовавшей ссорой, если бы не заметил, что Неттл не спешит к ним присоединиться. Без нее ему было неспокойно, словно он вдруг лишился тени. Келлен нашел Неттл на мосту: она стояла и смотрела на воду, неподвижная, как камень. Такая зловещая неподвижность была чужда человеческому телу.
– Спина разболится, если будешь так стоять, – сказал он, и Неттл резко дернулась, будто он плеснул в нее ледяной водой.
Он присел рядом, не глядя в ее сторону, – знал, что ей это не понравится. И принялся пересказывать разговор с хозяйкой баржи, чтобы дать Неттл время прийти в себя. Он сделал вид, что не заметил, как она трет глаза тыльной стороной ладони. Когда она забывала моргать, роговица быстро пересыхала.
– Значит, ей тоже не нравится Шип, – вздохнула она наконец. – Отлично. Еще одно имя в списке подозреваемых.
– У них правда были причины его проклинать? – задался вопросом Келлен. – Ведь он всего-то заставлял их проторчать лишнюю пару часов на дамбе всякий раз, когда они хотели пройти через шлюз.
– А вдруг кто-то пытался провести вверх по течению контрабанду, а Шип встал у них на пути? – предположила Неттл.
– Возможно. – Ниточка выглядела соблазнительно, и Келлен осмотрел ее со всех сторон, прежде чем отложить. – Но я не думаю, что дело в этом. Если бы речь шла о крупном грузе, его бы обнаружили чистильщики на других шлюзах. А если о чем-то маленьком, можно было воспользоваться обычной дорогой и избежать проверок. К тому же… все эти причины недостаточно личные.
Неттл кивнула: слова Келлена ее не удивили.
– Ты прав, – сказала она. – Одного раздражения недостаточно. Мы ищем человека, который искренне убежден, что Шип разрушил его жизнь.
В ту ночь Келлен с Неттл спали под одеялами возле пузатой печки в доме Шипа. Перед сном Келлен натянул перчатки, чтобы не повредить плетеную мебель. И никто не удивился тому, что Галл предпочел заночевать рядом с болотной лошадью.
Рано утром Келлен побрел по росистому лугу к карете в надежде найти там на завтрак что-нибудь, кроме каши из заплесневелого овса. Галл уже проснулся, оделся и как раз укладывал охотничью пращу в одну из седельных сумок. А болотная лошадь до ужаса громко хрустела чем-то в торбе. Земля у ее ног была усыпана мелкими перьями.
– Она разве не охотится? –
– Поверь, уж лучше я сам, – ответил Галл.
Волосы у него были слегка влажными, а из-под повязки на глазу, будто слезы, сочилась вода. Одежда его тоже промокла, и теперь от нее поднимался едва заметный парок. Болотная лошадь выглядела совершенно сухой, за исключением гривы, на которой блестели капли росы.
– У меня кое-что для тебя есть. – Галл кивнул на мокрую кучу в траве возле кареты.
Келлен присел на корточки и внимательно ее осмотрел. Куртка, рубашка, штопаные брюки, пара поношенных ботинок, знакомая шляпа…
– Это вещи Шипа! – воскликнул он.
– В радиусе мили отсюда свежих тел в канале нет, – сказал Галл. – Ты был прав, твой друг не упокоился на дне. В отличие от его одежды.
Келлену хотелось задать Галлу тысячу вопросов о том, чем он занимался ночью. Ему пришлось прикусить язык, чтобы промолчать.
На секунду или две Тоната сильно потряс вид отцовских вещей и новости о том, что их выловили в реке. Но Келлен поспешил его успокоить:
– Нет, это не значит, что он тоже в канале! Не бывает так, чтобы люди сначала тонули, потом раздевались! Это хорошие вести! Значит, ты был прав. Кто-то проклял его, и он… возможно, он во что-то превратился, как в прошлый раз, и сбросил одежду. А проклинатель швырнул ее в воду, чтобы замести следы. Понимаешь?
Тонат медленно кивнул, по-прежнему не отрывая взгляд от промокших вещей на полу.
– Это не просто хорошо, это восхитительно! – Кусочки мозаики складывались в голове Келлена. – Прежде мы думали, что проклинателем может быть кто угодно. Хоть житель Миззлпорта: сидит себе человек, завтракает и тихо ненавидит твоего отца. Но раз одежду закинули в реку, получается, что проклинатель где-то поблизости и мы можем его найти!
Вот только Тонат почему-то не выглядел счастливым. Неужели до него так и не дошло?
– Келлен, – выразительно посмотрела на него Неттл.
Келлен спохватился и стер с лица улыбку. Это далось ему нелегко. Его несло неудержимым потоком мыслей. Он снова вышел из дома, чтобы проветрить голову. В бескрайнем синем небе плыли маленькие облака и пух одуванчиков. От канала пахло чем-то старым и недобрым, но вода блестела на солнце. Стрекозы пронзали воздух, как рубиново-сапфировые иглы.
Две черные птицы показались у кромки воды: одна чистила перья, вторая расправила крылья, чтобы просушить их. Келлен наблюдал за ними, когда Неттл поднялась на мост и встала рядом с ним.
– Бакланы, – сказал он, а потом добавил: – О, и цапля. – Большая серая птица села на стену дамбы, изогнув шею.
Неттл едва заметно вздрогнула. По какой-то неведомой причине время, проведенное в обличье цапли, не заставило ее проникнуться симпатией к этим птицам. Скорее наоборот: она смотрела на них с неприязнью и отвращением.
– Нам следует доложить властям о том, что мы нашли одежду Шипа, – сказала Неттл, меняя тему. – Ты прав, это улики.
Но разум Келлена уже переключился на другие вещи, и остановиться он не мог.