Паук и Пеппи

Мелоди Ева

Оглядываюсь по сторонам в поисках Леонида или тетушки. Но танцующих уже слишком много, зал полон. Веселье бьет через край, музыка гремит. Понимаю, что до боя курантов осталось минут пятнадцать. Надо успеть найти своих.

– Ладно, мне пора. Было приятно поболтать, – киваю Егору. Разворачиваюсь и направляюсь в толпу.

– К старперу торопишься? – раздается за спиной голос директора банка, и я леденею. Медленно разворачиваюсь

к нему, не веря ушам своим.

– Что?

Но он, конечно, не может повторить мне в лицо подобное хамство. Догадываюсь, что и брошенная фраза не предназначалась для моих ушей. Просто музыка смолкла в неподходящий момент.

Перевожу взгляд на Егора, тот смотрит на друга с ужасом.

– Эй, Паук, ну ты чего несешь? – шипит он в лицо заносчивого директора. – Зачем ты так с девушкой? Приди в себя.

– Да я-то в себе, Пончик. Это девушка зря свою красоту растрачивает, выступая эскортом для стариков, – холодно выдает блондин. Теперь его взгляд прикован ко мне, его глаза-ледышки будто взяли меня в плен, жесткий, неумолимый. От этого взгляда мне словно виски сдавило, от гнева из-за мерзких слов дышать стало трудно. Фраза про эскорт для меня подобна удару хлыста по лицу.

И неважно, что еще утром я сама говорила то же слово. Это совершенно другое. Я не вкладывала в него смысл, скорее, капризничала. А сейчас меня прилюдно унизили. И я совершенно не представляла, что ответить. Как выйти из ситуации не такой обгаженной сверху до низу?

Я даже не заметила, как ко мне подошел Леонид, поглощенная безмолвным поединком взглядов с директором. Впрочем, какой там поединок, я скорее лишь жалко отбивалась показным равнодушием, тогда как его глаза жалили меня презрением и язвительными намеками.

– Все в порядке, Полина? – ободряюще обнял меня за плечи Леонид. – Тебе не докучают? – И сердито посмотрел на моего обидчика, похоже, сразу догадавшись, откуда ветер дует.

Я тряхнула головой.

– Разумеется нет, дорогой. – И обвила руку Леонида своими ладонями, слегка повиснув на нем. Не знаю, откуда взялась эта игра. Но ничего лучшего я не придумала. Оправдываться? Что-то доказывать? Глупо. Парню захотелось унизить меня, игра в молчанку наскучила? Ну, так и я сыграю.

Леонид, кажется, слегка опешил от перемены во мне, но быстро включился в игру, растаял от моей неожиданной нежности в его сторону. Наклонил ко мне голову и прошептал:

– Нас ждет ваша тетушка. До двенадцати

всего пара минут.

Я ослепительно улыбнулась, пожала плечами и поцеловала своего спутника в щеку:

– Конечно. Пойдем.

Егор, наблюдая за моими действиями, выглядел совершенно растерянным. Он открывал и закрывал рот, словно собираясь что-то сказать, но слов, видимо, не находил. Наверное, он переживал, что эта ситуация выльется в мордобой. Опасения прямо-таки читались на его лице. Я холодно кивнула Егору, прощаясь, взяла Леонида под руку и бросила последний взгляд на Паука. Не хотела смотреть. Запрещала себе. Но все равно не сдержалась. Паук. Как же подходило ему это прозвище, случайно выскочившее из уст Егора. Сейчас я поняла, что в директоре было сосредоточено все, что я ненавидела в мужчинах. Высокомерие, презрительность к женскому полу, пресыщенность, надменность. Любитель осуждать и вешать ярлыки. Зажравшийся сноб.

Сейчас он стоял, слегка склонив голову, выглядел скучающим, будто мы надоели ему, и он не может дождаться, когда уберемся подальше. Подняв голову, Паук встретил мой взгляд, какое то мгновение мы пристально разглядывали друг друга, впервые так открыто, без маскировки равнодушием. Потом взгляд его стал оценивающим и в то же время полным презрения. Ни капли раскаяния, ни извинения. Он не собирался уступать, не желал даже допустить, что не прав. Просто судил и презирал меня и Леонида. Придурок.

Я вложила в свой прощальный взгляд всю свою злость и обиду, но легче не стало. Проходя мимо Паука, я ощутила, как меня окутывают вибрации возбуждения, как будто мое тело откликнулось на него, бурно отреагировало. Чувства обострились до предела.

С каждым шагом удаляясь от него, я испытывала растущее облегчение и в то же время меня тяготила недосказанность. Я не смогла ответить достойно, поставить его на место… И понимала, что это еще долго будет изводить меня.

В этот момент, в диком раздрае чувств, бушующем океане из ненависти и ошеломительной жажды, непонятной, неконтролируемой, раздался оглушительный бой курантов.

Посыпалось конфетти, раздался звон бокалов, все бросились поздравлять друг друга. Леонид приподнял меня слегка и расцеловал в обе щеки. А я безвольной куклой в его руках принимала поздравления, но внутри словно льдом все покрылось.

Конец ознакомительного фрагмента.