Пауки в банках. Есть ли альтернатива сырьевой экономике?

Кудрявцев Михаил

Нам, однако, хотелось бы обратить внимание на другую сторону деятельности Центробанка. Следует расширить состав группы, заинтересованной именно в такой финансовой политике, которая осуществлялась до 1998 года. Ведь имело место систематическое расходование доходов Центрального банка, а также привлеченных иностранных кредитов, на поддержание завышенного курса рубля на валютной бирже. Нет нужды пояснять, что политика завышения курса рубля облегчала покупку импортной роскоши и вывоз капитала за рубеж: чем меньше рублей, полученных внутри страны, надо было потратить на покупку «джакузи»

или поездку на Канары, тем лучше жилось элите. Другим следствием завышения курса рубля стало дополнительное снижение внутренней цены товаров, конкурирующих с импортом. В краткосрочной перспективе, может быть, это и нравилось простым гражданам из-за обилия дешевого ширпотреба, но только потому, что они не осознавали силы дополнительного удара, который наносился такой политикой по экспортирующим и антиимпортным отраслям. (Антиимпортная отрасль – это отрасль, работающая на внутренний рынок и конкурирующая с импортной продукцией.) Фактически речь шла о финансировании зарубежной перерабатывающей промышленности – конкурентов наших экспортных и антиимпортных отраслей – за счет средств, расходуемых на поддержание рубля. И если экспортирующие сырьевые отрасли пережили завышенный курс рубля благодаря высокой ренте, то для обрабатывающей промышленности все кончилось иначе. В 1992 году, пока курс рубля, по привычке и в силу массового вывоза капитала, был заниженным, цены на продукцию обрабатывающих отраслей были ниже импортных аналогов. Но в 1993–1994 годах все это кончилось, и подешевевший, относительно отечественных товаров, импорт начал теснить то, что оставалось.

Запоздалое прозрение господина Сакса

Подведем предварительные итоги. Приближение к ценам мирового рынка на экспортируемые и импортируемые товары стало главным толчком к массовому разорению обрабатывающей промышленности из-за того, что при новом соотношении цен производство в ней становилось нерентабельным. Возможно, кое-какие предприятия могли бы провести модернизацию, чтобы приспособиться к новым ценам. Но изъятие у них оборотных средств через гиперинфляцию, расходы на приватизационные сделки и банковские махинации 1992–1993 гг. позволили им только худо-бедно продолжать прежнее производство на старых запасах и постепенно сворачивать деятельность, по мере того как денег от продажи продукции переставало хватать на текущие материальные затраты. Сокращение государственных инвестиций и закупок вооружения усилило процессы ценового перекоса со стороны спроса. Правительство могло бы, но не захотело направить ресурсы на ускоренное обновление отставших отраслей, оказавшихся несостоятельными при новых ценах. Вместо того чтобы задействовать для модернизации всей экономики огромный технологический потенциал – человеческий и организационный, – накопленный в ВПК и других приоритетных отраслях, государство вообще вывело этот потенциал из экономической жизни, не давая в передовые отрасли никаких заказов. В результате самые продвинутые отрасли промышленности – те самые, которые шли вровень с западным уровнем и благополучно вписались бы в новые цены – были лишены рынков, а их работники стали спиваться и разбегаться кто в торговлю, кто в нефтяную промышленность.

Обвал

российской экономики был вызван не тем, что предприятия, якобы вопреки «западной экономической науке», стали сворачивать свою деятельность себе во вред, а тем, что конкретные шаги правительства создали условия, при которых предприятия сразу многих отраслей не могли функционировать из-за изменения соотношения цен на потребляемую и производимую продукцию или из-за сокращения спроса, делавших продолжение прежней хозяйственной деятельности нерентабельным. Неправильными, с точки зрения интересов страны, были либерализация внешней торговли без введения адекватных таможенных пошлин и пресечения контрабанды, а также снятие контроля над ценами некоторых монополистов, сокращение государственных закупок и инвестиций, приватизация наиболее прибыльных предприятий, накачка частной банковской системы финансовыми ресурсами, поддержание завышенного курса рубля, финансирование бюджетного дефицита через ГКО и многое другое.

Эффект спада не был вызван якобы объективной бедностью страны и объективной невозможностью продолжать производственную деятельность. Ставшее неправильным распределение и расходование изначально большого национального дохода спровоцировало прекращение производства и сокращение национального дохода, а не наоборот. Так, не недостаточный «совокупный спрос» спровоцировал падение экономики, а неправильная направленность спроса: усилиями правительства конечный спрос был перенаправлен с товаров, производимых нашей промышленностью, на импорт потребительских товаров и на экспорт капитала, то есть, фактически, на поддержку ориентированных на экспорт сырьевых отраслей. Мы даже не обсуждаем более мелкие детали правительственной политики, вносившие свою дополнительную лепту в этот процесс. Например, можно упомянуть странную политику расходования скудных бюджетных средств на государственные закупки импортных товаров, конкурирующих с более дешевыми отечественными. Так, был взят миллиардный кредит на закупку американских комбайнов, которые были более производительны, чем отечественные, но стоили намного дороже и требовали потом больших затрат на обслуживание. Целый ряд предприятий и организаций принуждался к массовой закупке импортных 286-х персональных компьютеров, тогда как 86-е компьютеры уже выпускались в СССР. И если технический уровень последних отставал от импортного, при должной воле экономического руководства он мог бы приблизиться к мировому в обозримые сроки. В крайнем случае, можно было закупать только компоненты, по которым было наибольшее отставание (например, жесткие диски) – и собирать свои машины, отвечающие непритязательным потребностям того времени в простейших программах, в бухгалтерии и документообороте. Закупленные компьютеры безнадежно устарели уже через пару лет, но этого времени насильственного прекращения закупок отечественной электроники было достаточно, чтобы загубить российскую компьютерную промышленность. Можно упомянуть безумную, организованную и поддержанную на государственном уровне, агитационную кампанию против отечественных товаров, которая перенаправила остатки и массового, и элитного спроса на импорт.