Паутина [ Авт. сборник]
Шрифт:
Неожиданно один из всадников дико вскрикнул и замер, тыча пальцами вверх, в небо.
Все небо застилал какой-то странный туман, переливающийся всеми цветами радуги. А сверху, над ним, я разглядел странную, похожую на громадную рыбину, машину из своих давних детских снов. Она не двигалась, а висела в воздухе. Туман не давал рассмотреть ее как следует, я только видел сверкающий белый корпус и что-то расплывчатое, какой-то размытый контур над ним. Машина, повисев немного, стала приближаться к поляне — размер ее увеличился, и странный шум, по-видимому исходящий от нее, становился
Я глянул вниз и увидел множество сверкающих нитей, тянувшихся сверху мимо входа в нашу пещеру. С каждой секундой их становилось все больше в воздухе, и они словно плясали, ярко вспыхивая на солнце. Внизу все перестали стрелять, задрали головы и уставились в небо. Сначала слышался неразборчивый гул тревожных голосов, потом те, что были слева, пустились наутек с дикими криками ужаса. Лошади стали ржать и бесноваться. В несколько секунд все смешалось на равнине: мечущиеся люди натыкались друг на друга, спотыкались, падали, лошади топтали копытами сброшенных наземь седоков и остатки разрушенных лачуг…
Я поискал глазами Мишеля. Его нигде не было видно.
— Давай сюда! — сказал я ему. — Мы тут!
— Иду! — коротко ответил он.
Тут, наконец, я увидел его — он поднимался на ноги рядом с лежащей на боку и бьющейся в предсмертных судорогах лошадью. Он тоже увидел нас и помахал нам рукой. Потом он перевел глаза наверх, туда, где в небе висела машина, — она медленно спускалась и была уже метрах в тридцати от земли. Странный туман над ней кружился вихрем…
— Иду, — повторил Мишель.
Он торопливо пошел к нам, но вдруг резко остановился и дотронулся до своего плеча ладонью. Его ладонь так и осталась на плече, как будто приросла к нему.
— Странно, — передал он нам. — Странно, что-то… как будто паутина, только твердая… — его мысли вдруг стали сбивчивыми, смешались, их заглушил страх. — Она как приклеенная!.. Не могу пошевелить рукой! Она застыла!..
— Не сопротивляйся! — спокойно вмешалась селандка. — Ты только выбьешься из сил. Ложись, если можешь, и постарайся успокоиться. Не двигайся, а просто жди!
Я увидел, что Мишель послушно выполнил ее указание. Но мысли его были полны тревоги. Я видел, как все, кто был на поляне, начали ощупывать себя руками, и там, где они касались рукой собственного тела, рука словно примерзала. Они барахтались, как мухи в патоке, и чем больше барахтались, тем больше нитей, тянущихся сверху, опутывало их. Безуспешно они пытались освободиться, а потом кинулись к лесу. Но не успевали они сделать и нескольких шагов, как ноги у них застывали (это было видно) и ежи падали на землю как подкошенные. Нити, уже достигшие земли, хватали их и сковывали напрочь. Чем больше они дергались, тем больше нитей спускалось на них, пока они не затихали. Тоже было и с лошадьми. Я видел, как одна задела спиной низкий куст. Когда она рванулась вперед, то выдрала куст из земли с корнями. Испуганно шарахнувшись в сторону, она задела задней ногой за волочащийся куст, и нога намертво прилипла к веткам. Лошадь упала, немного подергалась и затихла…
Одна из нитей спустилась мне на руку — на тыльную сторону ладони. Я велел Петре и Розалинде отойти подальше вглубь пещеры, а сам смотрел на нить, «схватившую» мою ладонь, не решаясь дотронуться
— Смотрите! Вот они! — мысленно и словами крикнула Петра.
Я глянул наружу и увидел белую сверкающую «рыбу», опустившуюся на самую середину поляны. Ее спуск вызвал целый вихрь нитей — тучей они поднялись вокруг, некоторые застыли, словно в нерешительности, у входа в пещеру, а потом, подрагивая, вплыли внутрь. Инстинктивно я закрыл глаза. Паутина нежно коснулась моего лица. Я попытался открыть глаза, но мне это не удалось.
Глава XVII
Не так-то легко было лежать без движения, чувствуя, как все больше и больше нитей опутывает тебя с ног до головы. А потом стало еще труднее: таинственные нити стянули лицо и тело, словно тугими веревками.
Я услышал «голос» Мишеля, который тревожно спрашивал, не ловушка ли это, не лучше ли было сразу постараться избавиться от этих чертовых нитей. Прежде чем я успел ему ответить, вмешалась селандка, велевшая нам лежать, не двигаясь, и ни о чем не беспокоиться. Ей-то, конечно, легко было командовать…
— Вас тоже опутало? — спросил я у Розалинды.
— Да, — сказала она, — от машины поднялся ветер и занес эту паутину в пещеру… Петра, детка, ты ведь слышала, что она сказала? Лежи и не дергайся.
Как только машина опустилась на поляну, гул затих. Вдалеке послышались два-три обрывающихся крика, а затем наступила полная тишина. Я понял, почему стало тихо: нити залепили мне рот, и я не мог бы издать ни звука, даже если бы захотел.
Ожидание становилось невыносимым. Кожа давно уже ныла от прикосновения нитей, а теперь «схваченные» места начинали здорово болеть.
— Мишель! — позвала селандка. — Отвечай мне… Говори что угодно, и я найду тебя по «голосу».
Мишель начал медленно и отчетливо считать. Досчитав до двенадцати, он облегченно и благодарно вздохнул. В окружающей нас тишине я услышал, как он сказал словами:
— Они там… вон в той пещере.
Послышался скрип лестницы, шаги и странный шипящий звук. Я ощутил что-то влажное на лице и на теле, и кожа под нитями перестала саднить. Я попытался открыть глаза, и мне это удалось, хотя и с трудом, потому что веки были все еще как замороженные.
Прямо передо мной очутилась стройная фигура, окутанная плотной белой тканью. В воздухе плавали нити, но, касаясь головы и плеч фигуры, они не прилипали к ней, а наоборот, отталкивались и отлетали в стороны. Я не мог различить ее лица, видел только глаза, глядевшие на меня из-за стеклянных окошек. Рука ее была затянута в белую перчатку и держала металлическую бутыль, из которой струей била приятно пахнущая жидкость.
— Повернись! — услышал я селандку.
Я повернулся, и она опрыскала мою одежду. Потом она обрызгала пол вокруг меня, перешагнула через меня и пошла вглубь пещеры к Петре и Розалинде, не переставая опрыскивать пол и стены жидкостью из бутылки. Вход тем временем загородили голова и плечи Мишеля. Он, как и я, был весь обрызган жидкостью, и несколько нитей, опустившихся на него, тут же отлетели. Я осторожно сел на полу и выглянул наружу.