Паутина Циолковского, или Первая одиссея Мира
Шрифт:
– Значит, мы не совершали перемещений во времени?
– догадалась Даша.
– Наверняка этого сказать нельзя, однако, вместе с тем, вряд ли этот переход, если он и есть, заметен. Пока мы здесь - мы живем в два раза быстрее, чем на Терре или на Земле. Течение времени прямо пропорционально коэффициенту макрокривизны пространства и гравитационной составляющей.
– А если время на Терре и Земле течет по-разному?
– Данные свидетельствуют о том, что наша Вселенная и параллельная имеют практически одинаковую кривизну, поэтому их массы, видимо, близки, а значит и время течет примерно одинаково.
– Это
– радостно воскликнула Даша.
– Думаю, что да. Это как раз тот наш шанс, на который я рассчитывал. А столкновение только окончательно убедило меня в этом, - кивнул Андрей.
– Каким образом?
– Горловина имеет искусственное происхождение, поэтому она очень узкая. Думаю, что ее сечение по всем осям в самом узком месте не превышает 400 метров. Мы просто ударились сами в себя. Представь, что по горловине, соединяющей две наши модели вселенных, движется двумерный корабль. Все будет нормально только в том случае, если размеры самой горловины значительно больше. Если они меньше - корабль вообще не сможет пройти - для него просто мало пространства в переходе. Если же эти размеры сравнимы, как в нашем случае, есть риск, что при неправильной ориентации курса корабль может застрять. Я не случайно приказал двигаться только параллельно бикронным потокам, испускаемым нашими боковыми маяками. Но, видимо, что-то не сработало и мы ударились сами в себя.
– Что же теперь делать? Почему этого не произошло в первый раз?
– В первый раз мы шли прямо по курсу, поэтому ничего не заметили. Кроме того, горловина очень узкая со стороны нашей Вселенной - лишь немногим шире, чем здесь, а с другого конца переход очень плавный. Вероятно, при возвращении сохранить ориентацию сложнее.
– А не может так быть, что горловина стала сужаться?
– с тревогой спросила Даша.
– Вряд ли, хотя полностью этого исключать нельзя. Думаю, что все станет ясно, когда мы передадим собранную информацию в центр. А сейчас нам надо просто развернуть корабль и расцепить нос и собственный хвост.
– Командир, люки соединены! Герметичность - полная, - доложил Сайнс, прервавший их беседу.
Шестун выглянул через главный экран наружу - между хвостом и носом был натянут переходный мост с молеоновой сеткой снаружи и металлопластиковой гофрированной трубой внутри. Сам переход мог выдерживать температуру в 6000 К и давление порядка 1000 атмосфер.
– Вижу. Заполняйте переход кислородом и иди ко мне.
– В Пульт?
– Ко мне по стыковочному переходу!
– Как к Вам по переходу?!
– удивился Сайнс: - С излучателем?
– Через несколько минут ты окажешься у меня в рубке. Я вижу переход это не двойник, это мы сами! Излучатель можешь взять с собой, но только не используй его.
– Понял, командир. Ну и дела - состыковать собственные нос и корму! Да дома никто в это не поверит!
– откликнулся Сайнс и, видимо, насвистывая под нос какую-то песенку, двинулся по переходу.
– Я на месте!
– через некоторое время доложил Сайнс.
– Поднимайся наверх!
– приказал Шестун: - Только оставь излучатель внизу.
– Все равно с излучателем разрушитель не пропустит!
– засмеялся Сайнс.
Створки лифта разошлись в стороны и в ЦПУ вошел не перестающий удивляться
– Неужели я все-таки дома?!
– А как же?! В ином случае ты должен допустить, что строго друг за другом выстроилось бесконечное множество "Миров", в которых находятся наши бесчисленные двойники, - заметили Шестун.
– Уму непостижимо - через хвост выйти в нос корабля!
– удивленно сказала Даша.
– Только сейчас мы, наверное, наконец-то по-настоящему можем оценить работу старика Эйнштейна. Понятия "пространство" и "время" и в самом деле слишком относительны. Даже... слишком "слишком", быть может, относительны! подытожил Шестун.
Пояснив Сайнсу все, что с ними произошло, Шестун приказал готовиться к разблокировке. При необходимости Андрей готов был отстыковать и подвергнуть бикронной аннигиляции хвостовой отсек, чтобы получить пространство для маневра, но в итоге этого не потребовалось - "Мир" продолжал по инерции двигаться по четырехмерной горловине в сторону своей Вселенной и, благодаря тому, что кривизна пространства немного снизилась, а сама горловина, напротив, едва заметно расширилась, между хвостом и носом корабля вновь появился зазор. Как ни ничтожно мал он был, но все же экипажу удалось осторожно развернуть корабль перпендикулярно силовым четырехмерным гравитационным кольцам и продолжить путь.
– Есть четкий сигнал маяка! Он немного запаздывает, но все равно уверенно фиксируется!
– доложил возбужденный Сайнс.
– Кривизна гравитационного поля приближается к критической.
– Вести дальнейшие наблюдения!
– приказал Шестун и, повернувшись к Даше, пояснил: - Как только кривизна станет критической, мы покинем зону Фаты Моргана, а это означает, что мы уже без пяти минут дома!
Шестун и Даша прильнули к иллюминатору, чтобы не пропустить момент перехода.
Миражи постепенно тускнели, увеличивались в размерах, а затем медленно, один за другим стали исчезать. Уже нельзя было заметить ничего особенного, лишь приборы фиксировали следы виртуальных двойников "Мира" в радиодиапазоне. Затем, как только корабль преодолел зону критической кривизны гравитационного поля, исчезли и эти последние слабые остатки величественной фантасмагории миражей.
– Фиксирую позывные "Филадельфии"!
– радостно закричал Сайнс: - Похоже, что они где-то недалеко от Паутины. Думаю, что они уже нас запеленговали.
– Попытайся активизировать радиосвязь!
– приказал Андрей и включил Главный
Компьютер.
"Мы в кубе 716-215-318. Произвожу точное сканирование окружающего излучения. Сканирование затруднено медной пылью. На расстоянии 0,1 а.е., за внешней границей туманности обнаружен космический корабль. Согласно его позывным - это "Филадельфия". Мы находимся на периферии двойной системы "Витязь А - Витязь Б"", - бесстрастно доложил Компьютер, высветив сообщение прямо на прозрачном пластике главной панели обзора.
– Мы дома, Даша! Почти дома! Мы вернулись!
– крикнул Шестун и обнял девушку.
Даша кивнула в ответ и по ее щекам покатились слезы.
– Нам удалось это! Удалось! Поздравляю всех членов экипажа! Мы вернулись!
– кричал Шестун, включив общекорабельный канал экстренной связи.
3 февраля 1999 года - 23 февраля 2000 года
г.Витебск