Паутина грез
Шрифт:
— Ничего бояться не надо. Здесь тебе будет очень хорошо, — как мог, успокаивал меня Тони. — Я видел твоих учителей, одноклассниц — все милые, симпатичные создания. Более того, они из кожи вон полезут, лишь бы заполучить тебя в подруги. Кроме, может быть, тех, кто станет тебе завидовать и злиться попусту.
Искренняя, теплая улыбка не сходила с его лица. Наконец мы подошли к нужной двери. И вновь я была удивлена. Я полагала, что «логово» директора должно быть шикарным и просторным, но мы оказались в небольшой приемной, чистой, с выдраенным до белизны дощатым полом и скромной до аскетизма обстановкой: белые стены, простой стол и
— Добро пожаловать в Уинтерхевен, мисс ван Ворин, — с улыбкой приветствовала она. — Для нас большая честь и ответственность принять дочь самого известного в Бостоне судовладельца.
По виду ей не было еще и тридцати (нечасто встретишь на посту директора такую молодую женщину!), но несколько скрипучий голос и старушечьи очки накидывали ей лет пятнадцать. К тому же и волосы она стягивала в невыразительный пучок, и косметикой не пользовалась вообще. Она не внушила мне особого доверия, но, по словам мамы, нам опасаться было нечего, ибо школа эта в большой степени финансово зависела от бизнеса Таттертона, точнее, от его щедрых пожертвований «на образование».
— Насколько я знаю, мистер Таттертон крайне занятой человек, поэтому не будем тратить время. Полагаю, он хочет посмотреть твою комнату, — с прежней улыбкой говорила мисс Меллори. — Я лично провожу вас, а уж потом мы с Ли поговорим, познакомимся друг с другом поближе и обсудим учебный план, который я для каждой ученицы составляю лично.
Она явно хотела произвести впечатление на Тони, но он и бровью не повел.
— Сюда, пожалуйста, — пригласила директриса. — Я просила твою соседку по комнате, Дженнифер Лонг-стоун, дождаться твоего приезда. Я даже позволила ей пропустить утренние занятия. — Она повернулась к Тони. — Можете быть уверены, что любые проблемы мисс Ли будут решены незамедлительно. Если они с Дженнифер не поладят, я устрою ее в другой комнате.
Мы двинулись по длинному коридору, который соединял административные помещения с жилыми. Все стены были заняты графиками успеваемости, тематическими стендами, расписаниями, но чаще всего встречались правила, памятки и призывы; в частности, запрещалось держать в комнатах какие бы то ни было продукты, напитки, включая, разумеется, алкогольные, не разрешалось громко включать радио, смотреть телевизор, кроме как в отведенные для этого часы, запрещались любые азартные игры и, конечно, курение.
Каждое нарушение предусматривало дисциплинарное взыскание, от чисто символического до самого строгого.
— Да, правила поведения в Уинтерхевене очень строги, — сказала директриса, заметив, как внимательно я смотрела на плакаты. — Но мы можем гордиться нашими ученицами — их скромностью и достойным поведением. И если возникают с кем-то проблемы, у нас есть способы, чтобы призвать нарушительницу к порядку. Вплоть до исключения. Надеюсь, нам с вами не придется вспоминать об этом. Но так или иначе, — продолжала она, — мисс Ли должна выполнять все учебные задания, соблюдать распорядок дня. Особое внимание мы уделяем питанию учениц. За каждой закреплен стол, пересаживаться без разрешения нельзя, опаздывать к трапезе тоже. Кроме того, все, по очереди,
Меня снова поразила простота обстановки и убранства. Я считала, что девушки из богатых и знатных семей должны жить в роскошных апартаментах. Нет, комната была гораздо меньше, чем я предполагала. Тот же, что и у директрисы, чистый, выскобленный пол, простенький половик, деревянные узкие кровати, тумбочки между ними, два письменных стола с лампой, полки на стене — и, пожалуй, все. Белые стены, белые потолки, белые шторы на узком двустворчатом окне.
Увидев нас, Дженнифер Лонгстоун быстро встала из-за стола и улыбнулась. Она была дюйма на три ниже меня. Круглое личико с яркими черными глазами обрамляли иссиня-черные волосы. Мне понравилась ее улыбка и забавно наморщенный носик. Одета она была в белую юбку, синюю блузку, парусиновые туфли и белые носочки.
— Дженнифер, — обратилась к ней мисс Меллори, — это Ли ван Ворин и ее отчим мистер Энтони Таттертон.
— Рада познакомиться, — ответила девочка и под пристальным взглядом директрисы церемонно поздоровалась за руку с Тони и со мной.
— Вы с Дженнифер будете заниматься в одной группе по всем дисциплинам, Ли, — продолжала мисс Мел-лори. — Думаю, вы понравитесь друг другу. Сейчас Дженнифер все покажет тебе, а потом ты подойдешь ко мне, и мы утвердим расписание.
— Да, мисс Меллори, — смиренно отозвалась девочка и глянула на меня, озорно блеснув глазами. Мне сразу она понравилась.
— Надеюсь, вы удовлетворены, мистер Таттертон? — проскрипела директриса.
— Прежде всего удовлетворена должна быть Ли, — заметил со своей загадочной улыбкой Тони, обернувшись ко мне.
— Я очень рада, — пробормотала я.
— Что же, тогда мы вас оставляем. После первой экскурсии, Ли, не откладывая иди ко мне в кабинет, — попросила директриса.
— Конечно, мэм.
— Ну, увидимся в конце недели, — на прощание сказал Тони. — Звони, если что-нибудь понадобится, но помни, что днем я уезжаю в город.
— Конечно, — опять пробормотала я.
Он быстро коснулся моего лба поцелуем, и они с мисс Меллори вышли. Дженнифер молчала, пока дверь за ними не закрылась, и только после этого дала волю эмоциям:
— Ну, здравствуй. Наконец-то у меня появилась соседка. Значит, тебя зовут Ли? А я из Хайнис-Порт. Бывала там когда-нибудь? Уверена, что бывала, хотя бы проездом. Может, помочь тебе разобрать вещи? Вот твой стенной шкаф, вот тумбочка. Если не хватит места, можешь вешать ко мне. У меня вещей мало. Это был твой отчим? Какой красивый! Сколько же ему лет?
Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и я рассмеялась.
— Ой, я такая болтушка. Извини, пожалуйста, — продолжала тараторить девочка. — У тебя ведь, наверное, куча вопросов. Спрашивай, не стесняйся.
— Ты давно в Уинтерхевене?
— Всю жизнь. Шучу, конечно. Три года. Здесь и начальная, и средняя школа. Я буду учиться до выпуска. А где ты училась раньше?
— В Бостоне, в городской школе.
— В городской школе! Везет! В одном классе с мальчишками! И на уроках с ними, и на перемене, и в столовой! А мы мальчиков видим только по праздникам, когда ее преосвященство позволит. Танцы, так сказать, устраивают — смех!