Паутина из шрамов
Шрифт:
Причина такого успеха программы заключается в том, что алкоголики сами помогают другим алкоголикам. Я никогда не встречал Норми (так мы на своём жаргоне называем человека, у которого нет проблем с наркотиками или алкоголем), который мог хотя бы задуматься, каково это быть алкоголиком. Норми всегда говорят: «Ты всегда можешь принять таблетку и больше не захочешь принимать героин». Это фундаментальное непонимание проблемы алкоголизма и наркозависимости. Это не просто физическая аллергия, это навязчивые идеи и болезни духа. Тут присутствуют три составляющие. И если частично это болезнь духа, то есть и лекарство для духа.
Когда я говорю о духовности, я не имею в виду молитвы или чтение книг по восточной философии.
Мой друг Боб Форрест духовный человек. Он не ходит в церковь, не разговаривает о Боге, не посещает благотворительные мероприятия по выходным, но может часами сидеть и говорить с парнем-заключённым, который не в состоянии бросить курить крэк. Это вылечивает Боба от его духовной болезни, потому что он хочет делать что-то не для себя, а для другого человека. Делая это, он не ожидает получить что-то для себя, но косвенно, конечно, получает.
В песне Otherside с альбома «Californication» я написал:
Сколько, сколько я ещё буду скользить Отделись от меня Я не верю, не верю, что это плохо.Я не верю, что наркозависимость имеет исключительно отрицательные черты. Это действительно тёмный, тяжёлый и разрушительный опыт, но променял бы я его на жизнь нормального человека? Чёрт возьми, нет. Это было отвратительно, и ничто не ранит так сильно, но я бы ни на минуту не усомнился в своём выборе. Всё дело в том, чтобы ценить каждую эмоцию в спектре чувств и жить для неё. Я не пытался сам создавать эти ощущения, но нашёл способ охватывать их все. Несмотря на то, что я уже прожил его и четыре года чист, я не пытаюсь забыть о своём прошлом опыте, потому что в моём положении могу сотням страдающих людей. Все рецидивы и возвращения, кажущиеся ненужными дополнениями к уже вымученному опыту, в итоге станут значимыми. Я могу встретить человека, который раньше был чист, но не в состоянии снова бросить, и сказать ему: «Я был в таком же положении, годами делал это, качался из стороны в сторону, но теперь…»
Однажды вечером я вместе с Гаем О пошёл на курс каббалы, урок был о четырёх аспектах человеческого эго, которые символизируют огонь, вода, воздух и земля. Вода означает чрезмерное желание удовольствия, я водный знак, и в этом вся моя жизнь. Я хотел ощущать наслаждение до безумия. Это так и называется getting high (получить кайф, или, дословно, подняться высоко), потому что ты хочешь познать высший божественный уровень. Ты хочешь дотронуться до небес, чувствовать славу и эйфорию, но достижение этого требует усилий. Это нельзя купить, достать это на каком-нибудь углу, украсть, ввести в себя или запихать в задницу, нужно это заработать. Когда я был тинэйджером и принимал спидбол, я не думал: «Я хочу познать Бога». Но глубоко внутри себя, возможно, я и хотел этого. Может быть, я и хотел узнать, что значит весь этот свет, но пытался сократить путь. В этом вся история моей жизни, даже в детстве в Мичигане я возвращался из школы через соседский задний двор и перелезал через забор. Не важно, был ли я искусан собакой, рвал штаны о сук или натыкался глазом на ветку дерева, по которой переползал, главным было сократить путь. Всю свою жизнь я сокращал, и, в итоге, потерялся.
Сейчас всё хорошо. Мы с Бастером живём в отличном доме. Меня окружают удивительные, готовые прийти на помощь друзья. А когда приходит
Вся наша группа и команда сопровождения буквально влюбилась в Сат Хари, она стала матерью-самкой для всей нашей стаи. Все исповедовались ей, днями и ночами раскрывая перед ней свои самые глубокие, тёмные и потаённые секреты. Но и мы также влияли на неё. Она была подконтрольным и подчиняющимся сикхом, которой говорили, что можно делать, а что нет, с кем можно говорить, а с кем нет. Мы познакомили её с новым миром свободно мыслящих людей, которые просто танцевали и наслаждались жизнью. Она расцвела как личность и вышла из своей раковины. В туре «By The Way» она жила в одном автобусе вместе со мной и Джоном, это был уютный кокон счастью на колёсах.
Мы передавали эту энергетику всем аренам, на которых играли. После нескольких первых туров мы также поняли, что все закулисные помещения больше похожи на холодные могилы с флуоресцентным светом, где не хотелось проводить и двух минут. Поэтому на тур «Califonication» мы наняли женщину по имени Лиза Блум, которая умело украшала эти комнаты. Она раскладывала там коврики, развешивала гобелены, гасила флуоресцентное освещение, приносила стерео систему, а стол накрывала свежими фруктами, овощами, орехами, заваривала чай.
Мы тусовались там перед концертом, и Джон, который стал нашим официальным ди-джеем, выбирал музыку. Они с Фли брали гитары и разогревались, а я распевался. Затем я готовил всем чай и писал сетлист. Сат Хари приходила и давала нам озон, а потом мы растягивались на полу и немного медитировали. Мы сохраняем все эти основополагающие ритуалы, которые развиваются и становятся всё лучше и лучше.
Перед выходом на сцену мы собираемся в круг души. Забавно как он эволюционировал с годами. Когда мы были нахальной молодой группой голливудских парней, мы собирались в круг и шлёпали друг друга по лицу перед выходом. Это как следует, разогревало нас. Сейчас мы собираемся, берём друг друга за руки и медитируем вместе, вдумываясь в то, зачем мы здесь, и что нам необходимо, чтобы быть вместе. Кто-то может вставить фразу «Давайте посвятим этот концерт Гипперу» или «Там снаружи гроза, давайте насладимся этим». Иногда Фли говорит эти слова поддержки. Иногда я могу пошутить или придумать какую-нибудь рифму. С недавних пор, Джон стал говорить больше остальных в нашем круге. Чед обычно отмалчивается, но он всегда внимательно слушает.
Все эти ритуалы дают мне опору. Но, как бы иронично это не прозвучало, меня также постоянно поддерживает моя одержимость наркотиками. Забавно, в эти первые пять с половиной лет моей трезвости у меня никогда не возникало желания принять наркотики. Бесконтрольная зависимость, которая управляла мой с одиннадцати лет, впервые бесследно исчезла. Это было настоящее чудо. Когда вышел из своей первой реабилитационной клиники, идея пойти и снова принять наркотики казалась мне чуждой. Я мог сидеть и смотреть в упор на гору кокаина, она ничего не значила для меня; а ещё месяц назад я был, трясся и истекал потом от физической реакции. Обычно такие трусливые негодяи снова возвращаются к наркотиками через употребление прописанных им болеутоляющих.