Паутина противостояния
Шрифт:
— Что ты мне заказал?
— Еще ничего.
— Я и не сомневался. — Шас кивнул официанту. — Соточку коньячку, дружище. И лимончик.
— «Хенесси»?
— Разумеется.
Поскольку платить предстояло Гриму, Манан не стал стесняться в выборе марки.
Отправив официанта в путешествие, Турчи перешел к делам насущным:
— Если ты думаешь, Грим, что, согласившись на контракт, сможешь меня задобрить, ты ошибся. — Манан покашлял. — Я обратился к тебе только потому, что мне нужен опытный, умелый и не любящий болтать наемник. Дело деликатное, но не сложное, ты наверняка
— О чем речь?
— Придется сгонять за пределы Тайного Города.
— Я знаю, чем ты занимаешься.
— Лая рассказала? — недовольно скривился Манан. — Я ведь предупреждал, что в моем бизнесе главное — конспирация.
— Не болтай ерунду, — вздохнул наемник. — Вас в бизнесе пятеро, и весь Тайный Город, включая магов Великих Домов, знает, как вы зарабатываете на хлеб.
— Какие мы осведомительные.
— Осведомленные.
— И умные.
На это замечание Грим отвечать не стал. Официант принес коньяк, и Манан отвлекся отведать.
Толстый Турчи был одним из пяти «официальных», если можно так выразиться, контрабандистов, работающих с не знающими о Тайном Городе человскими колдунами. Ушлые шасы находили обладающих магическими способностями челов, рассказывали им байки разной степени достоверности и наглости, иногда обучали паре-тройке несложных заклинаний или подсказывали, как выгоднее применить уже обретенные умения, после чего принимались снабжать попавших на крючок челов энергией Колодца Дождей по, мягко говоря, завышенным расценкам.
— Ну что, прекращаем играть в конспирацию?
— Прекращаем играть, потому что конспирация еще никому не вредила. — Манан важно выдержал паузу. — Поскольку ты знаешь, чем я занимаюсь, ты легко поймешь суть проблемы. Некоторым из моих… контрагентов в какой-то момент начинает казаться, что они безумно, невероятно круты. Что они достигли вершин мастерства и потому могут позволить себе пересмотреть… гм…
— Отношения с поставщиком, — подсказал Грим, который понял, к чему клонит шас.
— Совершенно верно. Подобные случаи крайне редки и без труда предсказываются, я все-таки неплохо разбираюсь в челах. Но иногда… гм…
— Твое чутье дает сбой, — вновь вставил наемник.
— Именно.
В действительности Манан далеко не так хорошо разбирался в своих «контрагентах», как пытался показать. Да и в бизнесе, говоря откровенно, тоже, а потому среди собратьев-контрабандистов считался отнюдь не самым выдающимся. К чести Турчи, следует отметить, что на значимые высоты в незаконном бизнесе сумел подняться только один шас — Тархан Хамзи. Остальные, выражаясь политкорректно, были менее значимы, а выражаясь обидно — ползали на уровне коленок главного махинатора Тайного Города.
— Так вот, обычно я вовремя определяю, что чел стал ненадежен, и прекращаю сотрудничество. Однако на этот раз я… гм… я…
— Немного пожадничал?
Манан ответил Гриму неприязненным взглядом и прямо отвечать на вопрос не стал.
— Я договорился, закупил товар, но… но… гм…
— Но ехать и продавать его самостоятельно побаиваешься.
— Да.
— И хочешь, чтобы я составил тебе компанию.
— Нет, я хочу, чтобы ты отправился один.
Грим
Простая работа, честное, с виду, предупреждение. Степень опасности Манан не назовет, хоть режь, но если все так, как он говорит, то максимум, что может ждать наемника, — это встреча с плохо подготовленным колдуном и его прихвостнями. Прецеденты были. Грим слышал, что некоторые «контрагенты» контрабандистов сколачивали преступные группировки или религиозные секты и пытались шантажировать благодетелей. Заканчивались подобные эскапады одинаково: появлением карательного отряда из нанятых контрабандистами головорезов. Ему, судя по всему, предстояло выступить в роли разведчика, проверить, действительно ли клиент Манана слетел с катушек, или из него еще можно потянуть деньги?
«Кстати, о деньгах!»
— Сколько?
— Мы ведь друг другу не чужие — посчитаемся.
— Хотелось бы посчитаться сразу. Чтобы потом не возникло неприятных недоразумений между нами, такими не чужими друг другу.
Манан посопел и назвал цену. Не большую, но и не мизерную. Чувствовалось, что толстяк подошел к делу творчески и долго высчитывал стоимость передачи риска, возможно, даже расспрашивал кого-то знающего, а потому выдал вполне справедливую сумму. За такие деньги можно отправляться на встречу с ненадежным контрагентом, в конце концов, если начнутся разборки, всегда можно смыться в «дырку жизни».
— Все в порядке? — поинтересовался шас, принимая от официанта уже третий бокал с дорогущим коньяком.
С виду — да, все в порядке. И если бы их с Мананом взаимоотношения ограничивались исключительно бизнесом, Грим предложил бы перейти к несложной, но важной процедуре собственно заключения сделки. Однако следовало прояснить еще кое-что…
— Почему ты обратился ко мне?
— Мне казалось, что я изложил суть проблемы предельно ясно, — прохрюкал толстяк между глотками коньяка.
— Ты понял вопрос, Манан. Почему я?
Турчи отставил бокал и честно ответил:
— Потому что ты гарантированно согласишься.
— Чтобы тебе понравиться?
— Ага.
Толстяк не был гением бизнеса, но кое-что в жизни понимал.
— Полегче, Манан, я могу отказаться.
— И что скажешь Лае?
— Учитывая ваши взаимоотношения, я могу сказать все, что угодно.
— У нас с ней дурные отношения, — признал Турчи. — Но я все равно остаюсь ее отцом.
— Это понятно. — Грим вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну и чиркнул зажигалкой. — Я был удивлен тем, что ты предложил встретиться. Думал, тебе противно находиться рядом со мной.
— Не все так плохо, сынок, не все так плохо, — с грустной иронией усмехнулся Манан и вновь вытер мокрую шею. — Да, я отношусь к тебе плохо, но без злобы и ненависти.
— Бизнес есть бизнес, да?
— Нет. Не только… — Турчи на несколько мгновений задумался, глядя Гриму в глаза, и в его взгляде наемник не видел ни злобы, ни ненависти. — В последние дни я много думал о Лае, о тебе, о вас… Больше, конечно, о Лае. Я думал, думал и, наконец, понял, что не должен тебя ненавидеть. Ты — просто очередная игрушка. Лая не останется с тобой навсегда.