Паутина тьмы
Шрифт:
Когда Эфрель осознала безнадежность своего положения, ужас уступил место неистовой ярости. Она прокляла Неистена Мариля и поклялась отомстить, и от ее слов похолодели души тех, кто уже насытился зрелищем пыток. Она поклялась незнакомыми богами, что вернется, чтобы принести всему Товносу огонь пожарищ и полное разрушение, чтобы лишить Мариля трона и всего, что ему принадлежит. Мариль только рассмеялся и сделал знак отпустить быка.
Эфрель издала последний вопль нечеловеческой ненависти, и обезумевшее животное, рванувшись прочь, сбило с ног и повлекло ее по мостовой. Разъяренный бык стремительно понесся по извилистым мощенным булыжником улицам, стремясь обрести
«Шлюха покидает нас со своим новым супругом! – прорычал Мариль.– Мало что останется от невесты к тому времени, когда жених умчит ее за наши стены, но я желаю ему удачи! Пусть тело этой змеи лежит непохороненное там, где упадет, и пусть никто больше не произносит при мне ее имя!»
С этими словами Неистен Мариль выбросил это происшествие из головы.
Для Мариля было бы лучше, если бы он сначала убедился в ее смерти. Некоторые верные слуги Эфрель избежали ярости Мариля. Они поймали быка, когда он достиг погрузившихся в сумерки окраин города, и убили, остановив его стремительный бег. Они стремились получить тело своей королевы, чтобы должным образом похоронить ее, но к своему крайнему изумлению обнаружили, что в нем все еще теплится жизнь!
Снова, по-видимому, дало о себе знать получеловеческое-полудемоническое происхождение Эфрель, ибо, разумеется, только нечеловеческая живучесть позволила ей вынести столь суровое наказание. Тем не менее она была жива. Пеллиниты немедленно унесли ее на корабль, который прятали в тайной бухте, и тотчас отплыли на родину. Опасаясь преследований, в случае если Мариль узнает, что Эфрель все еще жива, они поклялись хранить тайну и говорить, что они подобрали лишь труп своей королевы.
Это случилось примерно два года назад. В настоящее время Эфрель исцелилась – благодаря своей сверхъестественной живучести и искусству придворных лекарей. Но она более не женщина неземной красоты, а ужасно изуродованная развалина, которая скрывается от человеческого взгляда. Жизнь в ее искалеченном теле поддерживается только всепоглощающей жаждой мести Неистену Марилю и всему его роду. В тайных покоях в Дан-Леге Эфрель плетет паутину своей ненависти.
Неустанно с тех пор, как к ней вернулись силы, она собирает армию. Она еще глубже погрузилась в оккультные тайны, стремясь использовать силы иных миров. Прочие члены ее рода либо бессильны, либо не желают воспрепятствовать ее разрушительным замыслам. Паутина заговора против императора растет с каждым днем, и Эфрель всюду разыскивает тех, кто может оказаться полезен ей. Вскоре грандиозность этого начинания заставит Мариля почувствовать опасность – если он еще ничего не подозревает.
Неизвестным для меня образом Эфрель узнала о том, что ты здесь, мой господин. Она убеждена, что твое командование необходимо для ее победы. Поэтому она направила меня посланником, чтобы заручиться твоей помощью.
Итак, Эфрель делает такое предложение: прими командование ее флотом, и, когда мы одержим победу, твоей наградой станет островное королевство по твоему выбору – исключая Товнос и Пеллин.
Когда Имель окончил свое повествование, воцарилась тишина. Кейн потягивал вино и размышлял над его рассказом. Скарабей наконец прекратил стремиться к свету фонаря и отправился по другим своим делам.
Через некоторое время Кейн повернулся к Имелю и промолвил:
– Что
Имель почувствовал, как у него с души упал камень. Первая часть его миссии, судя по всему, оказалась успешной. Остальное будет проще.
– Да. У нас есть маленькое суденышко, быстрое и с хорошей командой, укрытое в бухте примерно в тридцати милях отсюда. Если мы доберемся до него, то, я думаю, сможем прорваться через любой заслон, выставленный Союзом. Лартроксианцы никогда не были хорошими моряками.
– Наша кавалерия весьма хороша, – проворчал Арбас, в котором проснулось что-то вроде патриотизма.
– Это правда,– признал Имель.– И в этом заключается главная опасность для нас. У них есть верховые патрули, которые кишат на дорогах и горных тропах, так что нам надо либо проскользнуть мимо них, либо сражаться с ними. К счастью, интерес властей к тебе, Кейн, вроде бы поутих, и у нас будет меньше проблем, чем, скажем, два месяца назад.
– Да. Я знаю про эти дурацкие патрули. И ждал, когда они умерят свою активность, – сказал Кейн. – Есть определенные преимущества в том, чтобы подождать…
– Боюсь, сейчас у нас нет времени ждать. Мы и так испытывали удачу, ожидая так долго. Если корабль обнаружат, все пропало. Мы должны отправиться не позднее завтрашней ночи.
– Сколько у тебя людей?
– Семь – нет, шесть, – поправился Имель.
– Что ж, этого достаточно, чтобы выдержать бой, хотя многовато, чтобы незаметно проскользнуть мимо крупного дозора. – Кейн задумчиво потер бороду. – Поедешь с нами, Арбас?
– Нет уж, спасибо, – ответил убийца. – Мое занятие дает мне достаточно и прибыли, и развлечений. Заговоры в таких масштабах меня не привлекают.
Они провели еще час, улаживая детали и обмениваясь забавными историями над кувшином вина, и Имель начал склоняться к мысли, что Кейн может быть даже приятным, если не смотреть ему в глаза. Этот человек был загадкой: огромный, невероятно сильный, закаленный воин; тем не менее он не был простоватым варваром, а, напротив, человеком немалого ума, чьи познания во всех областях, которых касалась беседа, были весьма обширны.
Наконец, когда гроза немного утихла, Арбас и Имель выскользнули наружу и осторожно направились по скользкому от дождя уступу в обратный путь. Они уже почти миновали гробницы, когда в свете фонаря они заметили что-то светлое, движущееся по направлению к ним.
– Осторожно! – прошипел Арбас и выхватил меч. Имель сделал то же самое, надеясь, что им придется иметь дело всего лишь с солдатами.
Арбас сорвал щиток с фонаря. Внезапно светлый предмет упал с хлюпающим звуком. Еле видимые в неверном свете тощие существа с чешуйчатой кожей припали к земле и заворчали, а затем поспешили в темноту. Призраки растворились в ночи, хотя время от времени вдалеке от фонаря можно было увидеть пару светящихся глаз.
Крадучись, двое мужчин приблизились к неподвижному предмету, и на Имеля внезапно нахлынула тошнота. Это был телохранитель, который следовал за ним и был убит Кейном. Загадка его присутствия здесь прояснилась при первом же взгляде. Его тело было частично съедено, мясистые части лица, рук и ног отгрызены. Внутренности свисали с уступа.