Паутина
Шрифт:
– Мужчина, говорите конкретней, чего вам принести пожевать? – умирающим голосом произнесла девица, как путевая достала из кармана забрызганного соусом фартука блокнот и авторучку.
Федор не усомнился, что с памятью у нее не все в порядке.
Девица вздохнула в ожидании заказа. А Туманов сказал:
– Ну, я не знаю, чего у вас там есть …
Официантка скроила недовольную мордашку, заглянула в свой блокнот и начала перечислять:
– Есть пирожные, бисквиты, кексы, запеченное слоеное тесто политое шоколадом. Есть борщ, каша…
– Стоп, –
Девица хмыкнула, хотела сказать, что если кто захочет жрать, то и каша с пивом пролетит за милую душу, но сказала более культурно:
– А что тут такого?
Федор пожал плечами, принимая ее за полную дуру.
– Вообще-то, может и ничего. Но это, знаете ли, кому как нравится. Я предпочитаю к пиву что-нибудь солененькое. Вот что, у вас раки вареные есть? Или креветки?
– Чего? – Глаза у официантки чуть не вылезли из орбит, и она даже наклонилась к Федору. Уж не ослышалась ли? Оказалось, нет.
– Ну, ты даешь, дядя. Раки! Креветки! Откуда?
Федор задумчиво хмыкнул.
– Я же предупредил, что не знаю вашего ассортимента закусок. Чего у вас там еще есть из подходящего?
Девица надула щеки. Ну, достал ее клиент.
– Курица есть. С макаронами.
– А салат, или винегрет? – не сдавался Федор, продолжая гнуть свое.
Девица издала протяжный стон, во время которого возвела стеклянные глаза к потолку. Измором решил взять ее мужик.
А Федору показалось, еще немного и она свалится прямо на него. Чтобы не допустить подобное варварство и не чувствовать потом себя виноватым, он решил согласиться на курицу.
– Ладно, давайте курицу. Но пивка, холодненького, – напомнил он уже уходившей официантке.
– Оно у нас всегда холодненькое, – недовольно бросила на ходу девушка, виляя круглой попкой, которая, по мнению Федора, была единственным ее достоинством.
Ко всему прочему, эта девица не страдала расторопностью. И Федору пришлось ждать минуты четыре, пока его заказ был выполнен.
Девица не торопилась. И знакомая поговорка: время – деньги, была не для нее. Какие тут деньги могут быть, когда клиентов в их кафе раз, два и обчелся.
О чем-то обмолвившись с долговязым барменом, она, наконец-то подошла с подносом. На нем стояли две откупоренные бутылки пива «Балтика» и тарелка с холодными макаронами, поверх которых лежало пупыристое крыло какого-то существа.
– Приятного аппетита, – произнесла девица заученную фразу и предпочла побыстрее скрыться в проеме коридора, отделявшего зал от кухни, из которой перло подгоревшим луком.
Тарелку с макаронами Федор сразу отставил на край стола. Не хотелось вредить своему желудку. А чтобы расправиться с пупыристым крылом и вовсе требовались железные челюсти. Таких у Федора не оказалось. Поэтому крыло, растянувшись, словно губы официантки в ехидной улыбке над бессилием зубов Туманова, заняло свое почетное место поверх макарон, где
А вот с пивом девица не обманула. Оно оказалось действительно холодным, и Федор с наслаждением осушил сначала одну бутылку, посидел немного, ощущая в желудке приятное жжение, потом принялся за вторую. И почему-то почувствовал легкое головокружение. Взял выпитую бутылку, поднес к носу, пытаясь по запаху определить, не подмешали ли в пиво водку. Бутылки-то официантка принесла откупоренные.
Но с другой стороны, это слишком дорогое удовольствие, если каждому в пиво добавлять водку. Да и вряд ли долговязый бармен станет проделывать такое. Какой смысл? Но с другой стороны, после этого выпитого пива замутило голову.
Тут же он попытался припомнить, сколько стопок водки он опрокинул за рождение Шубина младшего. Но в голове уже творилось что-то невообразимое, словно там все смешалось в хаотичном движении.
Из-за стойки на Федора с улыбкой таращился долговязый бармен и при этом что-то говорил официантке.
Федор хотел ему погрозить пальцем, но рука, словно плеть, свисала вдоль туловища, и поднять ее не было сил. «Надо уходить отсюда», – решил он, чувствуя, что еще немного и тело сползет со стула на пол и тогда уже никакая сила не заставит его подняться.
Все вокруг перед глазами плавало, в том числе и он сам. Он чувствовал, будто тело переломилось в пояснице. Ноги дрожат, стоят на месте, а ослабевшее тело раскачивается то в одну, то в другую стороны.
– Вот это да, – заплетающимся языком пролепетал он, оперся обеими руками на угол стола и с трудом встал. Но устоять на ногах не смог.
Сначала его повело на пустой соседний столик, который он чуть не опрокинул. Потом на чету пожилых людей. И чтобы не упасть, он попытался отыскать опору для правой руки в тарелке с борщом, который уплетала жена старика. При этом остатки борща расплескались не только по скатерти на столе, но и на платье пожилой мадам.
Вместе со своим старым муженьком, мадам вскочила из-за стола, отпуская в адрес пьяного нахала нелицеприятные выражения.
Федор улыбался. Слишком хорошо у него на душе, чтобы кто-то вот так, за легкую оплошность, мог испортить настроение. А за борщ он готов извиниться и заказать еще тарелку, если эта склочная тетка пожелает. Только бы она успокоилась и не орала.
Но сейчас, чтобы не рухнуть под стол, Федор обнял ее старичка за плечи. И тут же почувствовал, как кто-то откинул его руку с плеч старика.
– Ой, – качнулся Федор и, повернувшись, увидел молодого парня. Тот самый, что сидел с двумя мужчинами. Теперь они подошли все трое, но накинулся на него один парень.
– Ты чего тут бузишь, козел? – заорал молодой прямо Федору в лицо, при этом ухватив его за грудки.
Но за это Федор был не в обиде. Если бы сейчас парень не держал его, он бы точно упал. А так, хоть какая-то опора. Теперь надо только объяснить, что ничего такого Федор не хотел. Произошло все случайно.