Паутина
Шрифт:
Все утро ушло на вопросы и ответы, которые ничего не объясняли. Юноша чувствовал себя болван болваном, у него разболелась голова, и в конце концов он перестал вообще что-либо воспринимать…
— Перерыв на обед, — объявил Рой.
Обед из самобраного сундучка до того поразил юта, что тот не поверил своим глазам.
— Не может быть! — заявил он.
— Чего не может быть? — спросил Лес.
— Не может того быть, чтобы лесичи обладали технологией, превосходящей нашу. Колдовство-ведовство — это куда ни шло. Вы, лесичи, такие, что вам бы все с наскока, без труда и усилий, и в сказках
Нов ничего не понял, а Рой расхохотался.
— Вот спасибо, Болван, — обрадовался он. — Так вот в чем ваша тайна! Значит, важны редкоземельные металлы и элементы восьмой подгруппы? А почему именно редкоземельные? Не знаешь? Верю. А кто знает? Представители Теремгарда? Да не трясись ты, — маг ободряюще похлопал юта, — не узнает твое начальство, что это ты проболтался! Я не скажу, а ты и сам позабудешь, если назад вернешься… А как узнать представителя Теремгарда? Что? Не понял… Ладно, позднее разберемся. На сегодня ты свободен, Лес устал. Ступай к кузнецу, он тебе набулькает кружку-другую. А у нас свои дела.
После обеда снова занялись тренировкой по системе «Цунами». Нов почему-то плохо схватывал, и наставник остался недоволен. Вечером пошли в гости к Вишу. Конюх встретил радушно. Горница его оказалась наполненной роскошью в понимании юноши: были в ней полати из красного дерева, зеркала получше ютских, яркие ковры, которые только у желтокожих купцов купить можно, кресла, столы — все крупное, добротное, тяжелое — под стать хозяину.
Виш похвастался мешком, в котором были собраны незнакомые монеты, не золотые и не серебряные, а простые — битые и гнутые.
— В чику выиграл, — объяснил конюх. — Садитесь за стол, угощу на славу.
И принялся уставлять столешницу бутылками (маленькими бутылями) с разноцветным содержимым, принес чугун картохи в мундире, огурцы, сало, мясо, икру. И пошел пир горой. Взрослые смешивали синие напитки с зелеными, оранжевые с красными и говорили о стихосложении, каламбурах, афоризмах и прочих, далеких от забот и интересов юноши, вещах.
Лес выпил брусничной воды, поел и прошелся по горнице. На низеньком столике обнаружил нетолстую бумажную книжицу, называвшуюся «Драчевские были». Раскрыл ее на рассказе «Промежзвездный путешественник». «Виш был не то чтобы семи пядей во лбу, — прочел Нов, — или там семилетку кончил, но кое-что все же кумекал. В результате чего и сварганил летательный аппарат для полета на другую систему. (К ютам, что ли? — подумал Лес). В аппарате было одно место на одного человека и всякие винтики, рычажки и кнопки, назначения которых конюх и сам толком не знал и пристраивал где придется, надеясь на природную смекалку. Была там форточка на крючке, отхожее место с двумя очками на случай стыковки и ящик противоперегрузочного средства — первача.
Ночью Виш надел ватник и сапоги с калошами, так как знал, что там, наверху, холодно. Отодвинул доску, протиснулся в промежзвездный корабль и забил входной люк изнутри гвоздем. Усевшись на ящик, нажал какую-то
Путешественник поднялся и, запинаясь о механизмы, открыл форточку. Свистел ветер, пело сердце. Где-то внизу осталась родная и близкая Драчев-ка. „Это дело нужно обмыть", — сам себе посоветовал Виш и полез под сиденье, которым служил ящик…»
Лес раскрыл книжицу в другом месте. «Прослышали старожилы про антипланету, с которой Виш к ним пожаловал, и стали изобретать штукенцию, чтобы посмотреть на звезды в натуральную величину и тамошним старожилам привет передать. Думали, как назвать ту штукенцию, и назвали — телескоп. Ранним утром драчёвцы телескоп тайно на гумно повезли — на Инфляции. Установили втихаря. Стали жребий тянуть, кому первому смотреть. Выпало коновалу, потому что, как позднее выяснилось, у него спичка крапленая была…»
Раскрыл в третьем месте. «Весна в Драчевку пришла рано — в январе. Все распустилось, а пуще всех старожилы. Виш на гумне подснежниками торгует — крупную ассигнацию из кармана в карман перекладывает. И, соответственно, цветок из руки в руку переложит. Отчаянно торгуется, всякий раз норовит сам себя объегорить.
Куры на мраморных завалинках гребутся, Сим кораблики бумажные из стихов пускает в луже. Пустит, шампанское об угол горлышком — бац! — и пьет. Сидит как приклеенный, весь в клею, щурится добродушно…»
И в четвертый раз раскрыл диковинную книжицу Нов. «Особенно в „Туманности Андромеды" Вишу Веда из Конго понравилась. Чернилами имя автора зачеркнул, печатными буквами поверх намусолил: конюх Виш. И к старожилам.
— Я, — говорит, — повесть написал. Про межзвездную связь.
Про связь коновалу понравилось. Но с одним условием: чтобы связь та непременно внебрачной была, иначе он, Кос, не согласен…»
Лес и не заметил, как задремал над раскрытой книгой. Рой растолкал его и отвел в заезжую. Юноша разделся в своей комнате, лег в постель и…
С утра они с магом искупались, и Рой учил юношу чистить зубы не серой — жевательной смолой хвойных деревьев, а зубной щеткой. Потом разминались. Кам нападал с мечом или кинжалом, а Нов уходил от ударов и учился отбирать оружие. После завтрака Кам привел юта, и Лес учился поддерживать с ним вещун-связь без «налобника», как обозвал маг обруч с шариками. Получалось не очень хорошо, связь была неустойчивой. После обеда опять были тренировки, а вечером пошли в гости к фершалу.
У Коса в доме вся мебель была мягкой, кроме одного кресла, которое коновал обозвал генеалогическим (или Нов его не так понял). На полках вдоль стен у Коса громоздились склянки с зародышами («эмбрионами» по-драчевски).
Фершал напоил-накормил гостей и принялся спорить с магом: какая самая лучшая рифма к «рябчиков жуй»? Лесу этот спор быстро надоел, и он пошел вдоль полок, разглядывая существ в склянках. На полке с надписью «Антизачаточные средства» наткнулся на посудину с подписью «Клей» и инструкцией: «Макать три раза», на другой полке обнаружил невиданное насекомое, которое, судя по надписи на банке, называлось «Мандяная ржа Коса».
И в этой горнице Лес обнаружил книжицу «Драчевских былей». Раскрыл ее наугад.