Паутина
Шрифт:
– Не помню, – усмехнулся Лекс.
– Как это не помнишь? Сто в лицо ты же получаешь? Или меньше? Сколько стоит твой контракт?
– Хватит вытягивать инфу. С Андерсом пообщайся на эту тему. Он любитель поговорить.
– Андерс… – хмыкнул Индевять. – Это странный русский. Он много объяснял, но я так и не понял, откуда он знает некоторых латиносов из «Мары».
– Что такое «Мара»? – автоматически спросил Лекс.
Индевять покосился на него, больше ничего говорить не стал, зачерпнул горсть попкорна, стал задумчиво жевать, глядя на экран.
– Мэтт Деймон из Кембриджа,
– Нет.
– Он автор сценария фильма «Умница Уилл Хантинг», ко всему прочему. Видел? Он собрал кучу премий, в том числе и «Оскаров».
– Нет, не видел, – ответил Лекс.
– Неплохие парни, эти жители Кембриджа. Думаю, это хороший город.
– Ты по одному актеру судишь о всем городе?
– Что поделать, – пожал плечами Индевять. – У меня нет знакомых в Кембридже. Зато есть знакомые голландцы. Ублюдки, все как один. Хотя он и есть всего один.
– Ты про Словена? – догадался Лекс.
– Тупой ублюдок не курит ганжу, ты знал об этом? Он из Голландии – и всякий раз приходит в бешенство, когда видит, как курят ганжу. Должно быть, ему непросто жить на родине. Были бы мы сейчас в Синг-Синге, я бы его изуродовал, как одного мекса, который…
– А ты не в курсе, зачем Эйзентрегеру ботнет? – перебил Лекс разговорчивого хакера.
– Молодой, не тупи. Ботнет всегда пригодится. Зарази миллион тачек с помощью хорошего вируса, и сеть будет приносить тебе двести–триста тысяч каждый месяц. А если количество машин будет увеличиваться, то прибыль вырастет в геометрической прогрессии.
– То есть цель – заработать деньги?
– Конечно. Надо же Эйзентрегеру как-то отбивать затраты и зарабатывать на нас. А ботнет для этого и создан. Перед Синг-Сингом мы с помощью одного хорошего трояна сделали сеть на полмиллиона и продали ее арабам за триста тысяч. Это нас и погубило – если бы продавали каким-нибудь черномазым из Детройта, отделался бы годом условно. Но арабы, терроризм… представляешь, никого даже не волновало, что эти арабы всю жизнь прожили в Европе, занимаясь съемками порно, и ботнет был им нужен для раскрутки их порносайтов, три кобылы в петуха вверх дном.
Индевять, разволновавшись, быстро перешел на китайско-мексиканский сленг и стал недоступен для понимания.
Впрочем, так же быстро успокоился, привлеченный картинкой из фильма. Попкорн, пиво, кто-то в кого-то стреляет.
– Тебе нравится то, что ты делаешь? – спросил Лекс.
– Мне нравится то, что происходит, – ответил Индевять. – Надо работать. Просто надо работать. Я работаю, и мне платят. Через полгода я стану миллионером, и мысль об этом воодушевляет меня. Возможно, если случится что-то серьезное, то нас заставят больше работать, но пока мы работаем в режиме «стандарт» и делаем то, чего никто раньше не делал. Пойми, молодой, мы сейчас на пороге великих открытий. Искусственный интеллект, который научится создавать виртуальное оружие, а следовательно, уничтожать себе подобных. Нас ждут кибервойны между сетевыми клонами людей, и возможно, наши спутники станут первыми неандертальцами, которые возьмут в руки камни и палки и сделают первые топоры. У тебя есть спутник, молодой?
– Нет, – ответил
– Классная штука, у одного моего приятеля есть. Жаль, что сейчас недоступна. Ему подогнал ее один его друг, за то что тот его не сдал, когда… Эй, ты куда?
– Надо работать.
– Да, ты прав… надо работать… – протянул Индевять и зачерпнул из ведра попкорн. – Кстати, я знаю кое-что, чего не знаешь ты. Я думал, что именно это ты и пришел выяснить.
Ведро с попкорном, стоящее на груди у здоровяка, не удержалось и рухнуло вниз. Ругаясь на трех языках, Индевять нагнулся за ведром. Рассыпавшийся по полу попкорн он аккуратно затолкнул ногой под сиденье, потом поднял голову – Лекс все еще стоял и смотрел на него.
– И что же такое тебе известно? – спросил Лекс.
– Сегодня будет корпоративная вечеринка. Но все, что я знаю, – это то, что у нас заберут наушники перед началом и будет много классных шлюх.
Индевять оказался прав.
Корпоратив происходил на верхних этажах замка, в отсырелых комнатах, которые кое-как привели в порядок, превратив во временные траходромы. Лоу-лайф во всей красе.
Наушники забрали, а проститутки, видимо, не только строго проинструктированные, но и запуганные, лишь стонали, как сумасшедшие нимфоманки, и за все время не проронили ни слова.
Этой вечеринке предшествовал дурацкий разговор с Лиской.
Первое время она тут чувствовала себя не очень комфортно. На базе было всего три девушки, и отсутствием мужского внимания они не страдали. Лиска отшивала всех, кто к ней клеился, за что получила прозвище «Холодная Леди». Ее оставили в покое, но она все равно не успокоилась.
Она переживала из-за родителей, которые не знают, куда исчезла их дочь, сходят с ума от переживаний. От осознания этого с ума сходила и Лиска.
– Слушай, я понимаю, что не по адресу, но я просто последнее время думаю о родителях, они же не знают ничего, я просто пропала.
Я понимаю, что не могу им ничего сообщить, но, может, можно узнать, как там они? Эй, а почему вы без наушников?
Трудно сказать, что разозлило Лиску больше – то, что все собрались идти к проституткам, или то, что она узнала об этом последней. Когда Лекс посоветовал ей выяснить у цыгана ситуацию с мальчиками, у нее был такой вид, словно она собиралась ему пощечину влепить.
Вечеринка… ну, а что вечеринка? Снятие сексуального напряжения, организованное по совету корпоративных психологов, наверняка наблюдающих за проектом. Проституток распределял цыган, предварительно зачем-то отобрав у всех наушники с переводчиком.
Вечером следующего дня вся группа, за исключением француза, собралась у Лекса в комнате. Последней пришла Лиска, мрачнее тучи, села чуть в стороне. Поляк поинтересовался, как у нее дела, но удостоился лишь крайне раздраженного взгляда и дальнейшего игнора.
Лекс предложил новый вариант. Модифицировать вирус самостоятельно, под гипотетический сервер, на котором находится спутник. После этого можно было провести несколько тестов, чтобы дать понять спутнику, откуда исходит опасность, и так далее…