Павел I без ретуши
Шрифт:
«Вообразите, до чего доходит моя страсть, — сказал он однажды своему сыну, — я не могу смотреть на маленького горбуна Лопухина, не испытывая сердцебиения, потому что он носит ту же фамилию, что и она». Лопухин, о котором идет речь, был одним из придворных; он был горбат и приходился дальним родственником м-ль Лопухиной. […]
У нее [Анны Лопухиной] были красивые глаза, черные брови и такие же волосы, прекрасные зубы и приятный рот, маленький вздернутый нос. Лицо — с добрым и ласковым выражением. Она действительно была добра и неспособна пожелать или сделать кому-нибудь злое; но она была не очень умна и без всякого воспитания… без всякой грации в манерах… ее влияние выражалось только в испрашиваемых ею милостях… Часто она получала от государя прощение невинных, с которыми он жестоко поступил в момент дурного настроения.
Император придал своей страсти и всем ее проявлениям рыцарский характер, почти облагородивший ее… Мадемуазель Лопухина получила Мальтийский орден, это была единственная женщина, которой была предоставлена эта милость… Имя Анны, в котором открыли мистический смысл Божественной милости [58] ,стало девизом государя… Малиновый цвет, любимый Лопухиной, стал излюбленным цветом государя, а следовательно, и двора… Государь подарил Лопухиной огромный дом на Дворцовой набережной. Он ездил к ней ежедневно два раза в карете, украшенной только мальтийским крестом и запряженной парой лошадей, в сопровождении лакея, одетого в малиновую ливрею. Он считался в этом экипаже инкогнито, но в действительности всем было известно, что это едет государь…
58
Имя Анна означает «Божья благодать».
Балы давались часто, чтобы удовлетворить страсть к танцам мадемуазель Лопухиной. Она любила вальсировать, и этот невинный танец, запрещенный до сего времени как неприличный, был введен при дворе. Придворный костюм мешал танцевать Лопухиной… и появился приказ, чтобы дамы в выборе костюма руководились только своим личным вкусом… приказ, которому вся молодежь подчинялась с самым большим удовольствием.
Из «Записок» Александра Николаевича Вельяминова-Зернова:
…Всем известно, как страстно обожал Павел Анну Петровну Лопухину, позже княгиню Гагарину; гренадерские шапки, знамена, флаги кораблей и самые корабли украшены были именем «благодати», потому что Анна по-гречески значит «благодать». Сколько было жертв его ревности и сколько милостей к ее родству.
Из «Записок» Николая Александровой Саблукова:
Княгиня Гагарина [Лопухина] оставила дом своего мужа и была помещена в новом дворце [Михайловском замке] под самым кабинетом императора, который сообщался посредством особой лестницы с ее комнатами, а также с помещением Кутайсова.
Окружение
Из воспоминаний Федора Гавриловича Головкина:
Но какие тогда были друзья у того, кто царствовал над таким обширным государством? Кто мог тогда иметь такое сильное влияние на судьбы Европы? Князь Куракин? — он был так глуп, как только можно, и, начав с полного ничтожества, достиг, путем лести, высших почестей. Камергер Вадковский? — человек злостный до ослепления. Князь Николай Алексеевич Голицын, впоследствии обер-шталмейстер? — новообращенный вольнодумец, воображающий себя государственным мужем и утешавший великого князя по поводу сцен ревности, которые ему устраивала его супруга тем, что, сделавшись императором, он сможет ее заключить в монастыре. Граф Эстергази, состоявший раньше при наследнике французского короля и принимавший участие во всех ошибках, закончившихся французской революцией? Он имел обыкновение говорить, мрачно покачивая головою: «Только посредством своевременного кровопускания можно предупредить возмущение в большом государстве». Вот те советчики, окружавшие государя, умственные способности которого все больше суживались в кругу домашних споров между его женой, г-жой Нелидовой и их приверженцами.
Из «Юношеских воспоминаний» Евгения Вюртембергского:
Из других обыкновенно присутствовавших [на семейных императорских обедах] лиц, между которыми
Из воспоминаний Федора Гавриловича Головкина:
…Александр Куракин, племянник графа Панина, бывшего гувернера императора… был близким другом Павла с самого детства, но он оставался в милости лишь благодаря лести и потому, что Павел привык его видеть и что он не возбуждал беспокойства в других. Он любил блистать, не в силу своих заслуг или внушаемого им доверия, а своими брильянтами и своим золотом, и стремился к высоким местам лишь как к удобному случаю, чтобы постоянно выставлять их напоказ. Он достиг всего и не сумел воспользоваться ничем…
Из воспоминаний Федора Гавриловича Головкина:
Камердинер императора Кутайсов, турецкого происхождения… Быстрота его карьеры была поистине поразительна: 6 декабря 1798 года — обер-егермейстер; 22 февраля 1799 года — барон; 9 января 1800 года — граф.
Из «Записок» Николая Александровича Саблукова:
Раньше всех следует упомянуть об Иване Павловиче Кутайсове, турчонке, взятом в плен в Кутайсе и которого Павел, будучи великим князем, принял под свое покровительство, велел воспитать на свой счет и обучить бритью. Он впоследствии сделался императорским брадобреем и в качестве такового ежедневно имел в руках императорский подбородок и горло, что, разумеется, давало ему положение доверенного слуги. Это был чрезвычайно смышленый человек, обладавший особенной проницательностью в угадывании слабостей своего господина. Надо, однако, сознаться, что он по возможности всегда старался улаживать все к лучшему, предупреждая тех, которые являлись к императору, о настроении духа своего господина.
Из «Путешествия в Петербург» Жана Франсуа Жоржеля:
Постоянно видя подле себя Кутайсова, великий князь заинтересовался своим лакеем; этот интерес породил доверие и дружбу. Великий князь поверял Кутайсову свои мысли, свои страсти, свои огорчения и недовольство матерью. Кутайсов сопровождал Павла в качестве лакея, когда тот путешествовал по Европе… Он продолжал служить в этой должности и по возвращении великого князя.
…Этот турок принял религию своего повелителя… Его высокий рост, прекрасная фигура, благородное лицо, мужественная осанка, хорошие манеры, гибкий и уступчивый характер, его склонность ко всем телесным упражнениям — все это заставляло великого князя дорожить им. Вспышки горячего и необузданного характера Павла, сдерживаемые на глазах у матери, разражались без всякого удержу перед любимым лакеем. Меня даже заверяли, что в припадке гнева Павел беспощадно колотил Кутайсова.
Как только великий князь взошел на престол, он вывел Кутайсова из положения низшего слуги, сделав его обер-шталмейстером с чином генерал-майора.
…Вскоре после этого Кутайсов был сделан графом и ему были пожалованы обширные поместья. Во всех своих дворцах Павел I отвел Кутайсову помещение, смежное с тем, которое занимал он сам. Павел пожаловал ему красную ленту св. Александра Невского — орден второй степени в империи. Когда Павел I стал великим магистром ордена Св. Иоанна Иерусалимскаго, он дал Кутайсову рыцарский крест, затем сделал его командором и, наконец, рыцарем Большого креста.