Павильон в дюнах
Шрифт:
— А теперь, — сказал я, — я к вашим услугам, мистер Норсмор.
Но, к моему изумлению, он стоял, повернувшись ко мне спиной.
— Вы слышите? — спросил я.
— Да, — сказал он, — слышу. Если хотите драться, я готов. Если нет, попытайтесь спасти Клару. Мне все равно.
Я не заставил себя просить; склонившись над Кларой, я продолжал свои усилия оживить ее. Она по-прежнему лежала бледная и безжизненная. Я уже начинал пугаться, что жизнь в самом деле покинула ее. Ужас
— Норсмор, — сказал я, — вот моя шляпа. Ради бога, скорее воды из ручья!
Почти в ту же минуту он уже стоял около меня с водой.
— Я зачерпнул своей шляпой, — сказал он. — Вы не ревнуете?
— Норсмор… — начал было я, поливая водой ее голову и грудь, но он свирепо прервал меня.
— Да молчите вы! Вам теперь лучше всего молчать! У меня и в самом деле не было большой охоты говорить. Мои мысли были всецело поглощены заботой о моей любимой и ее жизни. Итак, я молча продолжал свои старания оживить ее, и когда шляпа опустела, возвратил ее Норсмору с одним только словом: «Еще!» Уж не помню, сколько раз он ходил за водой, как вдруг Клара открыла глаза.
— Ну, — сказал он, — теперь, когда ей стало лучше, вы можете обойтись и без меня, не так ли? Желаю вам доброй ночи, мистер Кессилис!
И с этими словами он скрылся в чаще. Я развел костер, потому что теперь уже не боялся итальянцев, которые не тронули мои оставленные в лагере скромные пожитки; и, как ни потрясена была Клара переживаниями вчерашнего вечера, мне удалось — убеждением, ободрением, теплым словом и теми простыми средствами, которые оказались у меня под рукой, — привести ее в себя и несколько подкрепить физически.
Уже совсем рассвело, когда из чащи раздался резкий свист. Я вскочил на ноги, но сейчас же послышался голос Норсмора, который произнес очень спокойно:
— Идите сюда, Кессилис, но только один. Я хочу вам кое-что показать. Я взглядом посоветовался с Кларой и, получив ее молчаливое согласие, оставил ее и выбрался из ложбины. На некотором расстоянии я увидел Норсмора, прислонившегося к стволу. Как только он заметил меня, он зашагал к берегу. Я почти нагнал его, еще не доходя до опушки.
— Смотрите, — сказал он, остановившись.
Еще два шага, и я выбрался из чащи. На всем знакомом мне пейзаже лежал холодный, ясный свет утра. На месте павильона было черное пожарище, крыша провалилась внутрь, один из фронтонов обвалился, и от здания по всем направлениям тянулись подпалины обгорелого дерна и кустарников. В неподвижном утреннем
— »Рыжий граф»! — закричал я. — «Рыжий граф»! Ну что бы ему быть здесь вчера!
— Осмотрите карманы, Фрэнк. Где ваш револьвер? — спросил Норсмор.
Я повиновался и, должно быть, смертельно побледнел. Револьвер мой исчез.
— Вот видите, вы опять в моей власти, — продолжал он. — Я обезоружил вас еще вечером, когда вы нянчились с Кларой. Но сегодня нате ваш пистолет. И без благодарностей! — крикнул он. — Не терплю их! Теперь только этим вы и можете взбесить меня.
Он пошел по отмели навстречу шлюпке, и я шел шагах в двух за ним. Проходя мимо павильона, я остановился посмотреть на то место, где упал мистер Хеддлстон, но там не было никаких следов не только его тела, но даже крови.
— Грэденская топь, — сказал Норсмор.
Он продолжал идти до самого берега бухты.
— Дальше не надо, — сказал он. — Если хотите, отведите ее в Грэден-хаус.
— Благодарю вас, — ответил я. — Я постараюсь устроить ее у пастора в Грэден Уэстере.
Нос шлюпки зашуршал по гальке, и на берег с веревкой в руках выскочил один из матросов.
— Подождите минуту, ребята! — закричал Норсмор и добавил тише, только для меня: — Лучше бы вам не рассказывать ей ничего об этом.
— Напротив! — воскликнул я. — Она узнает все, что я сумею ей рассказать.
— Вы меня не понимаете, — возразил он с большим достоинством. — Этим вы ее не удивите. Другого она от меня и не ждала. Прощайте! — добавил он, кивнув головой.
Я протянул ему руку.
— Простите, — сказал он. — Я знаю, что это мелко но для меня это слишком. Не хочу этих сентиментальных бредней — седовласый странник у вашего домашнего очага и все такое прочее… Наоборот, надеюсь, что никогда не увижу вас обоих.
— Да благословит вас бог, Норсмор! — сказал я от всего сердца.
— Да, конечно, — протянул он.
Мы спустились к воде; матрос помог ему войти в шлюпку, оттолкнулся от берега и прыгнул в нее сам. Норсмор сел к рулю. Шлюпка закачалась на волнах, и весла в уключинах заскрипели в утреннем воздухе резко и размеренно. Когда из-за моря поднялось солнце, они уже были на полпути к «Рыжему графу», а я все еще смотрел им вслед.
Еще немного, и рассказ мой будет окончен. Остается сказать, что через несколько лет Норсмор был убит, сражаясь под знаменами Гарибальди за освобождение Тироля.