Павлиний глаз

Уэст Энни

Принц готов был пуститься в преследование своего заклятого врага сам, но был связан страхом за жизнь жены. Она тогда лежала в шатре, рухнув к его ногам, и истекала кровью. Селим воспользовался сумятицей и скрылся. Принц не посмел оставить Изабелл до прибытия врачей. Он упустил неприятеля. Пособники главного бандита были схвачены, но это явилось слабым утешением.

И сейчас принц находился в угнетенном состоянии, ощущая свою беспомощность в борьбе со столь изобретательным и одержимым противником. Он избегал говорить с Изабелл о произошедшем. Не хотел допустить прямых вопросов с ее стороны. Он лишь ненадолго забегал в ее комнату, удостовериться,

что с Белл все в порядке, и тотчас покидал ее вновь.

Изабелл тревожила такая отчужденность мужа. Она мучила себя подозрениями. Она вовсе и не вспоминала о Селиме, ее волновал сам принц, его отношение к ней.

Белл не могла наглядеться на это восхитительное ожерелье. Оно являло собой и произведение искусства, и сакральный знак. Она смотрела на совершенное по исполнению, умопомрачительное по красоте изделие, покоящееся на черном бархате ларца, и не могла поверить, что в свое время принц добровольно расстался с этим сокровищем ради того, чтобы сохранить жизни двух неизвестных иностранцев.

Изабелл уже несколько часов не могла наглядеться на игру драгоценных камней, на безупречную чеканку, на изысканность форм. Это колье — воплощенная красота.

Вошел принц. Она молча посмотрела на него.

— Теперь ты на полном основании можешь носить титул Ее Высочества, у тебя есть вещественное тому подтверждение, — церемонно объявил ей Рафик. — Что скажешь?

— А что это меняет? — пожала она плечами. — Хотя, безусловно, это великая честь для меня и огромное доверие, — призналась Изабелл, и комок подступил к горлу.

— Ты заслужила это как никто другой, — с признательностью в голосе проговорил принц.

— Пожалуй, — кротко согласилась женщина. Принц склонился и поцеловал ее в лоб. Он подал ей старинное зеркало, вновь достал ожерелье из ларца, помог справиться с застежкой и сказал:

— Посмотри на себя и убедись: ты больше не Изабелл Маргарет Уинтерс. Ты принцесса Карума.

После этого признания Белл не могла больше сдерживать слез.

— Умоляю, не плачь, моя милая Белль, — присел принц с ней рядом. — Белль, моя красивая, добрая, отважная Белль. Прости, я не хотел тебя расстраивать...

— Нет, я не против. Ты хотел, чтобы я стала принцессой, значит, так и должно быть.

— Белль, мне больно это слышать. Я счастлив был получить Павлиний глаз назад, но когда его отдавал, ни на секунду не пожалел об этом. Ты мне дороже всех сокровищ мира. Белль, не плачь, не разбивай мне сердце. Тебе вредно расстраиваться, — врач запретил, — уговаривал ее принц. Он гладил ее по голове и нашептывал, утешая: — Когда у шейхов были гаремы, а в них великое множество прекрасных жен со всего света, правитель Карума преподносил это ожерелье своей любимой жене, признавая тем самым ее старшинство. Она становилась повелительницей его сердца и пользовалась почетом у прочих жен. Но с тех времен много воды утекло, мир изменился, меняемся и мы. Мои ближайшие пращуры уже не имели гаремов, но каждому из них посчастливилось найти свою госпожу, возлюбленную повелительницу сердца, которым они были верны до последнего своего дня. Благодаря этим исключительным женщинам Павлиний глаз стал олицетворять не только избранность и величие, но и непостижимое чудо всепобеждающей любви. Ты и твой подвиг как нельзя лучше подтверждают это. А теперь, надев на тебя этот великий символ, я подтверждаю, что отныне мы с тобой едины и во плоти, и в духе. Я дарю тебе Павлиний глаз, так как всегда верил, что ты предначертана мне самими

Небесами, жена моя. Я люблю тебя, Белль. И я всецело принадлежу тебе, как это ожерелье. Ты — моя женщина, моя супруга, моя единственная и неизбывная любовь. Властвуй над моим сердцем, возлюбленная моя, и знай, что ты для меня — все.

В завершении своей тирады шейх Рафик Камил ибн Макрам аль Актар, наследный принц Карума, преклонил перед простой австралийской девушкой колено.

— Но зачем ты говоришь мне о любви? — не веря услышанному, спросила Белл. — Зачем обманываешь меня теперь, если женился на мне из прозаических соображений?

— Когда Всевышний ставит нас перед трудным выбором, он делает это для того, чтобы приблизить нас к пониманию истины. Создатель послал мне тебя, и я тебя полюбил. И пусть тебя не смущает, что моя судьба и судьба Карума — едины. Селим такой же проводник воли Небес, как и каждый из нас, и в цепи произошедших событий не его злой умысел сыграл решающую роль, а моя вера и твое мужество.

— Но ведь риск был столь велик. Ты мог ошибиться, лишиться всего, погибнуть, в конце концов. Селим не шутил, когда грозил тебе смертью.

— Да, Белль. Именно так и случилось бы, если бы мы не шли за своей судьбой. Если бы ты не была такой маленькой тигрицей. Я не ошибся в тебе, а это самое важное. Но мне стыдно, что это не я защитил тебя от удара, а ты — меня. Мне стыдно, что я подверг тебя смертельной опасности и не сумел предотвратить нападение. Мне стыдно, что все мои высококвалифицированные телохранители и военные не смогли сделать для тебя того, что ты сделала для меня. И я заслужил твое презрение, но в глубине души надеюсь, что ты меня простишь, хотя не смею ни о чем просить. Белль, клянусь, что сделаю все от меня зависящее, чтобы это никогда не повторилось впредь!

— Рафик, я... я считаю, что ты не должен просить у меня прощения.

— Я могу надеяться, что ты когда-нибудь полюбишь меня, как я полюбил тебя, Белль?

— Но я уже люблю тебя. Люблю всем сердцем. Я обожаю тебя...

Он не выдержал и обнял Изабелл, чтобы поцеловать, но она вскрикнула.

— Твое плечо? — испугался Рафик.

— Не бойся, все нормально, — успокоила она мужа. — А как твои ребра?

— Тоже в порядке, — рассмеялся принц и добавил: — Разговор, достойный двух бравых вояк в лазарете. После всех испытаний, подруга, нам все нипочем.

— В таком случае тебе ничто не помешает помочь твоей жене привести ее в порядок, чтобы достойно предстать с Павлиньим глазом перед подданными.

— Уверен, ты произведешь должное впечатление. Ведь мои подданные, то есть наши подданные, как я уже говорил, народ чрезвычайно романтический. Им приятно будет узнать, что их незадачливый повелитель одурманен любовью к своей единственной возлюбленной. Даже Дауд в этом не сомневается.

— А почему он должен сомневаться? — удивилась Изабелл.

— Потому что этот седовласый демон Дауд пошел против всех моих распоряжений, преподнеся тебе Павлиний глаз сразу по возвращении из больницы. Ему бы следовало сделать строгий выговор, но, учитывая твою реакцию, я воздержусь.

— Это такие пустяки, Ваше Высочество...

— Если вы так считаете, моя госпожа...

В лучах заката венценосная пара появилась на балконе дворца. У принцессы Карума на груди сиял прославленный Павлиний глаз. Подданные, собравшиеся во дворе королевской резиденции, рукоплескали, славили мудрость Создателя и оглашали имена шейха и прекрасной повелительницы его сердца... Так гласит легенда.