Пчелиный волк
Шрифт:
Я оглянулся.
По улице крался Ляжка. Осторожно, на цыпочках. Воняло от него. С ног до головы Ляжка был перемазан комковатой зелено-коричневой субстанцией подозрительно-отталкивающего вида. И одежда, и руки, и ноги, и даже лицо были покрыты.
– Навоз… – Коровин тоже засмеялся. – Я сказал ему, что навоз отбивает у кобольдов нюх.
– А что, это разве неправда?! – испугался Ляжка.
– Правда, – серьезно сказал Коровин. – Но почему ты так эгоистичен, Ляжка? Ты же тут не один, все на себя…
–
– Подобное сочетается с подобным, – изрек Коровин. – А навоз, Ляжка, и правда помогает. Но знаешь… некоторые… ну, для достижения большего эффекта рекомендуют и внутрь… навоз…
– Да пошли вы все! – неожиданно крикнул Ляжка. – Подыхайте, если хотите! Подыхайте! А я не хочу! Не хочу! Да здравствует Деспотат!
Ляжка плюнул и прыснул в ближайший переулок.
Догонять его не стали.
Я подошел к плетню. Если бы хоть колючая проволока была… Попробовал меч. Меч легко рассекал колья. Пяток кобольдов уложу.
Переложил меч в левую руку. Сюда бы Кобракаву. Ну, или этого его жестокого якобы ученика с секирой.
– Сид, – позвал из-за спины Кипчак. – Сид, оружия нет.
Оружия нет, нет оружия.
– Оружия нет, – повторил Кипчак. – Нашел только пояс со штучками. Нашел и большие штуки. Маленькие железные дубинки, они ими в мышей кидали.
Я повернулся.
И тут мне стало…
Не знаю, как выразить это чувство. Не то чтобы совсем смешно. А как-то…
Не знаю, но даже уши зачесались, честное слово. Время совпадений продолжалось, Кипчак был крест-накрест перетянут моими патронташами. Совсем как революционный матрос Железов-Бетонов. Но самым-самым было то, что в правой руке Кипчак держал Берту, а в левой Дырокола. Правда, держал он их за стволы.
– Штуки, – пояснил Кипчак. – Держать неудобно.
– Дай-ка.
Я снял с Кипчака патронташи, нацепил на себя. Отобрал револьверы.
Приятно. Приятно.
– Где взял? – спросил я.
– Там. Они ими в мышей кидали, я же говорил, дикие.
– В мышей… Это хорошо.
Я взвел курки. Щелкнуло. Все в порядке. Все в порядке.
– Оружие? – спросила вновь появившаяся Лара. – Откуда оно у тебя?
– Прадедушка завещал, – ответил я, – Вайатт Эрп, может, видели в кино?
– Дурак…
– Господа гномы! – крикнул я. – Диспозиция меняется! Идите все к плетню и ждите!
– А чего ждать? – спросил серый гном.
– Там увидите.
И я пошагал в тундру. Навстречу.
– Ты куда? – дернулась Лара. – Ты куда один?
– Пойду… – Я неопределенно повел стволом в воздухе. – В сторону Миннеаполиса.
Кто-то сунул мне сбоку кринку. Типа, квас. Я отхлебнул кислой, совсем не пахнущей квасом жидкости, большую часть вылил себе на голову. Квас освежал.
– Ты
– Спокойно, Маша, я Дубровский, – произнес я классическую фразу, отстранил Лару револьвером и двинулся навстречу кобольдам.
Капитан Немо умер, да здравствует Супермен.
– Кипчак, – крикнул я, – проследи, чтобы никто не высовывался!
– Да, сид, – отозвался верный Кипчак. – Будь спокоен.
Сид был спокоен. Шагал медленно, стараясь успокоиться, стараясь поймать дыхание, дыхание важно. Оглянулся. Оглядываться полагается всем настоящим героям. Бросать прощальный взгляд. Чтобы запомнили. Чтобы герой запал в душу.
Все в порядке. Все.
Слева в тундру удалялась коричнево-зеленая фигура. Деспот Владипер Ляжка Пендрагон освобождал сцену. Гуд бай, Ляжка. Можно, конечно, стрельнуть вдогонку, далековато, но попаду. Но пули жалко.
Вообще-то хотелось еще что-нибудь про смерть сказать. Что-то такое душераздирающее в хорошем смысле, прожженное. Типа, все умирают в одиночку. Или «детка, я уже умирал тысячу раз».
Но сказать не было кому. Я был один. Как всегда.
Ну и ладно.
Кобольды приближались.
Поехали.
А-а-а-а-р!По лесу шагал Франциск, собирал цветочки.Я у папы лоб один, нет у папы дочки.Вдруг из кущей василиск с хитрыми глазами.Шустрый Франци бросил меч: загрызу зубами!Это я вслух. Отличная маршевая песня. «Бомберсы», великая группа. Весело.
Кобольды неслись, толкая перед собой смердящую воздушную волну, иван-чай качался, из цветков выбирались круглые шмели, летели прятаться в норках.
Много. Кобольдов было много. Ледяной гвоздь начал пульсировать в правом легком, разгоняя в кровь колючие злые импульсы. Хорошо. Хорошо. Я чувствовал сердце, сердце работало мощно и радостно, наполняло руки тяжелой злой силой.
Кобольды наступали. Я слышал топот, чувствовал их ритм. Ритм – это хорошо, это поможет.
Чувствовал их голод.
Чем больше, тем лучше. Только бы хватило патронов.
Позиция удачная. Кустарников нет, справа небольшое озерцо. Солнце в затылок. Мне. И не очень яркое.
Я повернулся спиной к надвигающейся стае. Глубоко вдохнул. Воздух стал тухлым.
Я сунул Дырокол под мышку, взял Берту. Отщелкнул шомпол. Глина в стволе спрессовалась почти в камень. Выбить ее одним толчком не удалось. Я извлек из рукояти вороток, вставил его в шомпольное отверстие и принялся высверливать грязь из ствола. Спокойно и быстро. Оборот за оборотом. Глина поддавалась. Медленно, но верно. Через минуту я поглядел в канал ствола. Синее небо.