Пчелы: Повесть о биологии пчелиной семьи и победах науки о пчелах
Шрифт:
Но это было только начало. Продолжая и усложняя опыт, исследователи стали разнообразить форму и положение треугольника и четырехугольника под стеклом. Были проверены треугольники равносторонние, прямоугольные, широкоугольные, четырехугольники — квадраты, трапеции, прямоугольники... Фигуры меняли местами. Все равно пчелы, приученные находить сахарный сироп на треугольнике, продолжали сохранять верность этой фигуре.
Следующее усложнение задачи, которую предложено было решать пчелам, состояло в предлагавшемся им выборе маленькой двухцветной фигуры среди больших и небольших одно- и двухцветных независимо от их цвета и формы: круглые, вытянутые, крестовидные...
Пчелы продолжали демонстрировать
«Пчелы умеют считать?» — спрашивал заголовок статьи, которая заканчивалась такими строками: «Умение считать пока было замечено только у некоторых птиц и млекопитающих. Малое число нервных клеток в мозгу пчелы вселяет надежду, что удастся быстрее и легче разобраться в их связях, и потому насекомое это должно послужить удобным объектом для изучения механизмов опознавания и мышления с целью их моделирования и применения в технике».
Доктор Зилей занялся оценкой не арифметических задатков пчел, он открыл еще более тонкую одаренность насекомого: способность измерить емкость сосуда, как бы сложна ни была его форма. Мало того: насекомое доносило в улей информацию о результатах своих измерений!
Методика опытов Зилея в общем не отличается от той, что применялась Линдауером, так что нет нужды ее описывать. Вместо ульев-приманок разного качества Зилей, стараясь обеспечить одинаковые показатели участков, расставлял приманки, одинаковые во всем, кроме объемов. Поначалу испытывались полости от 20 до 100-литровых, причем опыты велись в зоне, где средний размер улья составляет 35 литров.
Наблюдатели бригады Зилея, дежурившие у приманочных полостей, пришли к заключению, что квартирьеры, проникая в обнаруженную полость, измеряют ее в высоту и ширину, облетая вдоль и поперек на Разных уровнях.
Кто такому поверит на слово?
Чтоб по возможности вернее разобраться в вопросе, Зилей перенес опыты в один из лесных районов штата Вермонт и здесь отобрал десятка два деревьев, каждое более 20 сантиметров в диаметре. На высоте одного метра над уровнем почвы в каждом дереве просверлили одинаковые, в одну сторону света направленные, летки. Все вели в углубления — искусственно сделанные дупла разного размера: пяток совсем крошечных, девять десятилитровых, три от десяти до двадцати литров, два в тридцать и сорок литров.
Сразу же после начала роения стало ясно: все маломерные полости отбракованы квартирьерами, пред, почтение оказано одним большемерным.
В другой серии опытов роль приманок исполняли кубические ульи емкостью в десять, сорок, семьдесят и сто литров. Эти ульи обследовались квартирьерами одиннадцати роев. Десятилитровые остались не заняты, сорокалитровые приманили четыре роя, семидесятилитровые — три, столитровые — четыре. Можно было подумать, что все три больших объема одинаково привлекательны. Тут семи другим роям предоставили возможность выбора между сорока- и столитровыми. Все выбрали меньший объем. Разница в полтора десятка литров вполне отчетливо воспринималась квартирьерами роев новой серии опытов. И дело было именно в кубатуре, именно в объеме дупла. Это решающий показатель при выборе места поселения, все прочие условия менее влиятельны.
Но как же доставляется всей массе пчел роя информация о кубатуре предлагаемого к заселению дупла или улья? По-видимому, интегрированная характеристика выбранного квартирьерами места поселения отражается в продолжительности вербовочного танца, указывающего направление и отдаленность цели. Чем выше общая оценка
Все это, слов нет, поразительно, но еще поразительнее то, что это еще не все!
А. Панасенко, охотовед лесхоза, что в Рославльском районе Смоленской области, несмотря на чрезвычайную занятость служебными и общественными делами, урывал время и для своего хобби. Он не только охотовед, но и охотник, охотник без двустволки и без капканов: охотится он не на зверя, не на птицу, а на пчел. В союзах охотников нет пчелоловецкой секции, нет такого подразделения и в обществах пчеловодов, хотя охота на пчел — промысел стариннейший и когда-то был весьма распространен.
Это только в первоапрельских шутках охота на пчел изображается как развеселое баловство. Придешь на лесную опушку, разуешься и на обеих ногах привяжешь к большому пальцу конец капроновой нитки, на которой в синее небо запущен детский воздушный шарик, смазанный для духовитости приманивающим маток мелиссовым маслом.
Охотник полеживает в тени и прислушивается к пальцам босых ног... Как только мимо шарика будет пролетать рой, матка потянется на мелиссовый запах и сядет на шарик. За ней весь рой, и под его тяжестью шарик начнет опускаться. Охотник, даже если задремал, сразу это почувствует, и ему останется только подтянуть капрон с роем на шарике к себе и пересадить пчел в заранее приготовленный короб. А воздушный шарик опять запускай в небо, успевай только рои снимать!..
Так оно в охотничьих байках выглядит. А на деле... В Башкирии охотники поднимают на дерево короб улья на двенадцать рамок, а не то и колоду килограммов на десять и покрепче привязывают к стволу. На северо-западе приманки долбят из ствола с протрухшей сердцевиной, да еще для маскировки берестой обивают. Смоленские тоже столбушки долбят или обшивают еловой корой тесовые, плотно сколоченные коробки. Поднять такую приманку на пять-десять метров непросто, а снять с пчелами и того труднее. Так во времена оно, чуть не в средние века, бортевики-цейдлеры действовали, от них и повелось.
«Но мы ведь не в средние века живем!» — рассуждал Панасенко и все между делами соображал, как бы изобрести для роев такие приманки, чтоб легче с ними работать.
И вот как-то случилось ему на местный химический завод наведаться. Вышел из проходной на двор, видит: гора пустых барабанов из-под краски. Размер, правда, 80х40, для сотовой рамки вроде не подходит, так ведь рамки можно крепить как угодно. Пчелам здесь не жить. А барабаны из трехслойной фанеры крепкие. Взял один в руки: легкий. Спросил заводских; что вы с ними делаете? Те смеются: отдаем по себестоимости, чтоб двор не захламляли.
Все! И стал Панасенко эти барабаны в лесу развешивать. Проволокой к дереву их крепить нетрудно.
– тех пор он и удачлив в ловле роен Однако не довольствуясь трофеями, приглядывался: как все-таки пчелы в приманки залетают. Не один сезон приглядывался. Зато и наблюдения накопились занятные.
О них он и написал. Приведем несколько выдержек из писем.
«Пока на пенсию не вышел, жизнь была в сплошной суете. Но и тогда уже приметил, что непросто рой прилетает и входит. Однажды, не пожалев времени, наблюдал, как отдельные пчелы ловушку осматривают. Снаружи, конечно. Даже удивительно: всю излазят, все проверят, даже по проволоке, которой примотана, побегают взад и вперед. Мало того: само дерево облетывают вдоль ствола до самых корневых лап. Неужели они зря время и силу расходуют? Нет, тут не просто любопытство. А вот когда наконец пробирается разведчица в мой барабан и не сразу оттуда вылетает, я жду. Раз вылетела не с пустыми ножками, сор выносит, понимаю: приняли приманку».