Печать безмолвия
Шрифт:
Пробежка являлась неотъемлемой частью утреннего ритуала моей героини. Реми просыпалась ровно к концу Центрального парка, спустя четыре километра в неспешном темпе. На обратном пути она неизменно заглядывала в милую кондитерскую за стаканчиком бодрящего кофе, который отменно готовила пожилая леди. И частенько баловала себя сладостями. Перед витринами Coffee&Music устоять было невозможно.
Почти завершив круг, я проводила парочку бегунов теплым взглядом, а сама свернула к выходу на 5-ю авеню.
Кондитерскую с неповторимой атмосферой старых грампластинок и обволакивающим ароматом кофе я выдумала. Вернее, не так: я увидела ее в мельчайших
Я прошла по 67-й, свернув на Мэдисон-авеню. Волнение нарастало с каждым шагом. Сыграет ли ставка на зеро? Я сознательно не проверяла факт существования Coffee&Music, опасаясь разочароваться. Я не любила включать в книги несуществующие места. Читателю куда приятнее, вдохновившись историей, побывать в знаковых для героев точках на карте. Но этот раз стал исключением. Не могу объяснить, почему я отошла от правил. Просто мне захотелось так сделать. И точка.
Подняв голову на вывеску, напечатанную золотыми буквами на маркизе 1 , созданной будто из старинного сюртука, я замерла в недоумении, не понимая, то ли радоваться мне, то ли плакать.
Eclair&Music
Ну почти угадала, – ухмыльнулась я и потянула на себя увесистую дверь с толстыми стеклами, между которых покачивалась пластинка, подвешенная за шнурок. Она едва касалась насыпи кофейных зерен. – По смыслу, так уж точно попала.
1
Легкий навес с наружной стороны здания над дверью или окнами из железа, стекла или ткани.
Вступив на порог, я с первых нот поняла, что пришла по адресу.
«Нью-Йорк, Нью-Йорк», – приветствовал меня звучный голос Фрэнка Синатры, напоминая о том, что сбывшаяся мечта всегда превосходит представления о ней.
Голова начала непроизвольно раскачиваться, а кроссовок отбивать ритм.
«Позволь все заново начать мне здесь, Нью-Йорк, Нью-Йорк».
Слова неожиданно отозвались в сердце.
С каждой минутой, проведенной в этом городе, мне все меньше хотелось уезжать. Я уже жалела о том, что приехала всего на два дня. Но либо так, либо никак. По-другому сейчас было нельзя…
В ожидании своей очереди я с любопытством разглядывала атмосферные детали, находя новые совпадения. Старенький патефон занимал почетное место на резном столике у стены, как я его и увидела.
Но за кассой дежурила миловидная блондинка, словно сошедшая с постера молодежной комедии. Я разочарованно вздохнула и хотела уже признать, что писатели – это обычные люди, а не волшебники, как мой взгляд остановился на портрете в изящной рамочке на стене. Фото было сделано здесь. На фоне густо-зеленой стены стояла в обнимку пожилая пара: седой мужчина в концертном костюме с контрабасом и милая леди, которая улыбалась из-под элегантной шляпки с вуалью, держа в руках блюдо с эклерами.
Так вот же она – та, что готовит отменный кофе для Реми! – осознание вмиг вернуло мне веру в себя и всемогущество слова.
Витрина с эклерами, точно картины импрессионистов привлекала внимание буйством аппетитных красок. Посыпки, глазурь и витиеватые названия начинок обещали, что утро обещает быть не просто
– Чудесное утро, не правда ли? Что будете заказывать? – заскрипел приятный голос из-за прилавка.
Я вздрогнула. Подняв глаза от сладких берегов, я обнаружила перед собой леди с фото. Она улыбалась яркой помадой, терпеливо ожидая моего решения.
Я ткнула пальцем в меню, указав на флэт уайт.
– Прекрасный выбор для раннего часа. Могу порекомендовать вам к нему сырные эклеры.
Я благодарно кивнула. Хозяйка упаковала в фирменную коробочку мой завтрак и протянула вместе с термостаканчиком.
Мне не хотелось покидать это место, наполненное музыкой и десертами, которые хотелось есть глазами – все и сразу. Я задержалась на выходе, дослушав последние аккорды «It's a Wonderful World» в исполнении нестареющего Луи Армстронга, и помахала милой леди. Всего нескольких минут, проведенных рядом с ней, оказалось достаточно, чтобы у меня язык не повернулся назвать ее старой леди. Ее глаза с резвящимися чертиками кричали о детстве – о времени, когда делаешь, что вздумается и наслаждаешься каждым мгновеньем.
Расположившись на скамейке в Центральном парке, на мгновенье я прикрыла глаза, втягивая носом аромат кофе.
Обнаженные деревья вздрагивали от пронизывающих порывов ветра, покачивая спящими ветками. Пруд, плотно затянутый ледяной коркой, подначивал меня сорваться с места, разогнаться по пологому заснеженному склону и прокатиться на кроссовках по катку, созданному суровой февральской стужей. Глянцевое сизое блюдце, вычищенное от снега ветром, отражало облака.
Я оставила завтрак на скамейке и последовала на зов. В нескольких шагах от края я сбросила скорость, пойдя на поводу у инстинкта самосохранения. Как бы мне ни хотелось, я не доверяла миру на все сто. Провалиться с разбегу в студеную воду, когда лед не выдержит моего вторжения, было заведомо глупой идеей. Я наклонилась вперед, глядя на свое отражение в природном зеркале. Нечеткий силуэт, будто я стала приведением, всколыхнул во мне волну тревоги. Вот так всегда: любопытство подталкивало к новым впечатлениям, а я хваталась за вожжи, уворачиваясь от мнимых опасностей, и тем самым лишая себя заодно и радостей.
Быть, а не казаться!
Я решительно попятилась, дав себе еще один шанс. Разогнавшись в два прыжка, я заскользила по льду, который даже и не думал устраивать мне водные процедуры. Я чувствовала под ногами твердую опору, уходящую в глубину.
Доверие – то, что было до веры…
Довольная собой, я вернулась в наблюдательный пункт. Немного отдышавшись от эмоционального фейерверка, я отправила в рот смачный кусок эклера, буквально замычав во вкусовом экстазе от сладковато-сырной начинки.
Доверие действительно давало плоды. Рекомендация хозяйки Coffee&Music… Вернее, Eclair&Music… Рекомендация более чем удовлетворила мою душу. Сырный сыр с сыром будете? Еще бы! Дайте два.
Тщательно облизав пальцы, испачканные в креме, я, преисполненная благодарности, прикрыла глаза, смакуя послевкусие вдохновляющего писательского завтрака…
Неожиданно для себя сладостный момент я омрачила унылыми мыслями.
Почему я не позволяю себе так жить в обычной жизни? Поэтичный отпуск неизбежно сменится ничем не примечательными, прозаичными буднями. Когда один рассвет переходит в другой, и уже невозможно их различить в веренице шаблонных воспоминаний. Где драйв? Где эмоции? Где, собственно, сама жизнь в моей жизни?