Печать Грязных Искусств
Шрифт:
Статуя Стража цепей медленно накренилась, а потом, как подкошенная, повалилась с постамента на пол.
Карбазу погиб после свержения собственного изваяния.
Он так и не поднялся с колена. Развалился на крупные куски, обрушился громадной кучей обломков посреди зала. Его цеп с ядром тоже раскрошился.
Правда, это никак не помогло Матиасу.
Его отбросило в угол мощным ударом Карбазу.
Парень хрипел и покашливал, навалившись спиной на стену и вытянув ноги. Из
Я спрыгнул с постамента и быстро приказал Хиннигану:
— Займись третьим, пока он сюда не явился.
Было слышно, как третий Страж, тот, что с топором, всё ещё гоняет матросов Матиаса по залам. И пока Хинниган уничтожал последнюю статую голема, я поспешил к Матиасу.
Он был, конечно, уже нежилец.
Спасать его не имело смысла, да я бы и не смог. Кодо во мне не осталось ни на одну руну. Скорее всего, даже те руны, что работали сейчас с Дартом, тоже иссякли.
Матиас не сводил с меня глаз.
Он продолжал покашливать, дёргался всем телом, широко открывая рот. Брызги кровавой слюны летели в разные стороны, но после багрового дождя с потолка мне было уже плевать на чужую кровь, летящую в лицо.
Я опустился рядом с Матиасом на пол.
— Слу… слушай… Тео, — прошептал он, — я же сдохну, да? Что скажешь?
— Сдохнешь, приятель, — мрачно подтвердил я.
Он, кажется, даже не расстроился.
— Сл… славно… развлеклись… правда же?
— Ещё бы.
Матиас усмехнулся и снова кашлянул.
— Если будешь вдруг… на Сабасском море… то приезжай ко мне. Бери с собой красивую девушку… а лучше двух. И на фрегате… на фрегате… с ветром и брызгами… знаешь, как хорошо…
Больше говорить он не смог — кровь обильно залила рот.
Матиас еле приподнял правую ладонь и протянул мне. Я кивнул и пожал его окровавленную липкую руку, после чего та безвольно упала на пол.
Он прикрыл глаза и тихо выдохнул, ожидая смерти.
— Не сегодня, — произнесли знакомым ментальным голосом.
На моё плечо мягко легла рука.
Я обернулся, собираясь спросить «Ну и где ты была?», но Ребекка на меня уже не смотрела. Она опустилась на колени рядом с умирающим Матиасом и взяла его за руку.
Это было красивое зрелище.
Её ладонь вспыхнула сиянием кодо, и по руке Матиаса пронеслась волна света. Его кожа медленно покрылась рунами, десятками лечебных рун. Такого навыка я не видел даже у Хлои.
И пока это происходило, я всё-таки решил спросить (не вслух, конечно):
— Ты где была, Бекки?
Она ответила, не оборачиваясь и не отвлекаясь от лечения:
— Моя задача — сберечь Георгу жизнь любой ценой. Если он погибнет, меня ждёт смерть. Поэтому пришлось спрятать его, чтобы дождаться, когда ты отобьёшься от Стражей.
Её ответ меня разозлил.
— Ты почему сразу не сказала?
Ребекка дёрнула плечом.
— Потому что не могла.
— А сейчас можешь?
— Георга рядом нет, он на первом ярусе. Ждёт, когда вы уйдёте. Он уже не торопится, всё равно ритуал не прошёл, зато тебя очень испугался. Я кое-как его успокоила и долго просила прощения.
Я ничего не ответил.
Ребекке приходилось несладко, это понятно, но её двойственность меня не просто тревожила — она пугала. Кто знает, чего ожидать от неё в ближайшие пять минут?
Матиас, кстати, преображался на глазах.
Из колотых ран от шипов уже не сочилась кровь, он дышал ровно и уверенно, без хрипов, и порой шевелил пальцами.
— Ты можешь Дарту так же помочь? — спросил я.
Ребекка покачала головой.
— Ни тебе, ни кому-то из твоей команды. Прости. А вот насчёт Матиаса указаний не было.
Пока мы разговаривали, к нам подошли Хинниган и двое матросов.
— Он мне жизнь спас, — пробормотал Хинниган, с горечью и сожалением оглядывая Матиаса. — Даже удивительно, что он так сделал…
— А чего ты удивляешься? — нахмурился один из матросов (Фред, кажется). — Матиас вообще-то отличный парень. Он так же далёк от аристократии, как далеки друг от друга Сабасское море и Лэнсом. Вы бы видели, как он переживал, когда во дворец отправлялся. Говорил, что надо вести себя по-скотски, разговаривать по-скотски и поступать по-скотски. Так будет безопаснее.
— Он же ради фрегата сюда потащился. Ему дед обещал, — добавил второй. — У Мэта ведь никакого фрегата никогда не было. Врёт он всё. Ему и денег-то никогда не давали, он с детства в порту работал, потом в матросы пошёл. Думаете, почему он ладони прячет? Они же у него все в мозолях от канатов… работяга обычный… а тут вы, все такие холёные, за власть боретесь. А у него просто мечта была… человеческая.
Ребекка наконец закончила лечение и поднялась с колен.
Вот теперь она посмотрела на меня и сказала прямо:
— Ищите вход на третий ярус. Мы с Георгом пойдём следом. Если хочешь его прикончить, то приступай. Но помни, что мне после этого не жить.
Я пристально посмотрел ей в глаза, опять ничего не ответив.
Сестра кивнула и быстро прошла во второй зал. Она ни на кого больше не смотрела, будто хотела поскорее уйти от осуждающих взглядов. Послышались её торопливые шаги, потом всё стихло — Ребекка поднялась по лестнице на первый ярус.