Печать Индиго. Дочь Сварога

Теплова Арина

С тех пор Кристиан не дерзал приближаться к девицам. Да и они не особо жаждали с ним общаться. Поскольку Кристиан прекрасно знал, что все обычные непосвященные люди считают его чудовищем. Едва он появлялся где-либо в обществе, жутковатые слухи о нем немедля передавались из уст в уста, а его взор подтверждал все страшные догадки. Оттого девицы и дамы даже боялись смотреть в его сторону. Так происходило и в Кёнигсберге, где он жил долгое время, и в Берлине, где он служил при дворе короля Пруссии Фридриха I. Да и сейчас, поселившись в окрестностях Петербурга, он видел, что дворяне и простые люди начинали сторониться

его, едва темные кровожадные слухи достигали их ушей.

Теперь фон Ремберг и сам старался избегать общества женщин, ибо считал их всех недалекими, пустыми, взбалмошными созданиями, которые, по его мнению, и нужны были только для того, чтобы удовлетворять мужские потребности да рожать детей. Единственными существами женского пола, с которыми он общался, были девицы легкого поведения в кабаках. Которые хотя и боялись его, но все же за хорошую плату соглашались провести с ним ночь. Однако Кристиан, дабы немного уменьшить неприязнь к себе, всегда приходил в кабак в маске и требовал, чтобы при интимных делах девица не смотрела ему в глаза, чтобы не напугать ее, да и непременно гасила все свечи. Именно поэтому сейчас так недоуменно говорил молодой человек, не понимая, как он должен исполнить несвойственную ему роль.

– Я никогда не соблазнял девиц, – замялся Кристиан, и неуверенность была явно не свойственно молодому человеку.

– Кристиан, не огорчай меня, – нахмурился Верховный, и его взор стал темнеть. Фон Ремберг лишь напрягся, зная, что спорить бесполезно, оттого что и никогда не никто спорил с Верховным – это был смертный приговор. – Я сказал, ты должен соблазнить и влюбить в себя девку. Только ты сможешь это сделать. Брат Бертран поведал, что ее энергетика почти десять светинов! Ты понимаешь меня? Да, это, бесспорно, меньше, чем у ее умершего брата, но все же это очень много. И потому только ты сможешь противостоять ей и своими умениями и тайными знаниями, умом и гипнозом подчинить ее себе. И именно ты сможешь убедить ее подарить тебе священный алмаз! Более никто не справится, я знаю это! Так что даже не спорь! Ты понял меня?

Верховный замолчал, испепеляя взором молодого человека.

Кристиан почувствовал, что жрец, как и обычно, применил свое энергетическое воздействие, пытаясь подчинить его своей воле. Фон Ремберг сразу же поставил невидимый защитный барьер, все-таки он уже давно тайно научился блокировать воздействие Верховного, ибо после воздействия жреца Кристиан несколько часов чувствовал боли во всем теле. Молодой человек опустил взор, чтобы у Верховного не получилось так сильно воздействовать на него. И Лионель продолжал:

– Ты ведь сможешь сыграть эту роль? Соблазнителя? И надобно всего-то говорить девке ласковые слова да льстить. Да и взгляд чуть потеплее сделай. И она растает, даже не сомневаюсь. Ты же очень умен. Я думаю, что тебе не составит большого труда влюбить в себя эту девицу. Главное – необходимо изолировать ее от матери и отчима. Но насчет них я тоже кое-что придумал. Затеем небольшую баталию и найдем злодея. Он, кстати, тоже уже имеется, как выяснили наши братья. Во время хаоса ты спасешь девицу из лап этого злодея, и девка сразу же влюбится в тебя. Видишь, как я все выстроил? И тебе останется сделать самую малость. Ну и что ты скажешь на все это?

– Я выполню волю ордена, – глухо пробубнил Кристиан.

– Ты недоволен, мой

мальчик? – возмутился Верховный, но не зло. Лионель понял, что Кристиан в душе уже согласен. – И что ты боишься, я не пойму? Ну, проведешь с ней немного времени, и все. Главное для тебя – камень. Ты понял?

– Да, главное – камень, – как попугай, повторил фон Ремберг и поднял глаза на Верховного. – Я сделаю все, как вы велите.

– Вот! Теперь я вижу, что ты понял, что это очень важное дело, мой мальчик. И только ты сможешь его выполнить. Да! Тебе, возможно, придется жениться на этой девице.

– Жениться? – опять опешил Кристиан. – Но я смогу влюбить ее в себя и не доходя до алтаря. Я так думаю, ваше святейшество. Зачем же…

– Кристиан, ты много споришь со мной сегодня, я уже недоволен, – предостерегающе заметил жрец Лионель. – Ты женишься на ней, я так повелеваю. Ибо, кроме камня, нам нужна и сама девица. Об этом я расскажу тебе позже. Только если будешь для всех ее мужем, ты сможешь увезти ее, куда посчитаешь нужным, и никто не сможет остановить тебя, поскольку ты будешь иметь на нее все права.

– И что же, я должен принять православие, чтобы жениться на ней? – спросил кисло молодой человек.

– Нет, конечно! – вымолвил Верховный. – Но мы уверим всех, что это так. А затем устроим венчание, точнее, сыграем его. Один из наших братьев исполнит роль попа, и для всех мы покажем, будто ты взял девицу замуж.

– Но это же будет фикция.

– Все верно, мой мальчик. Это будет спектакль. Для всех ты обвенчаешься с девицей. И главное, чтобы она поверила в это. Она влюбится в тебя и отдаст тебе камень. И пусть Светлые останутся с носом, так как у нас в руках окажется и девица, и Великий Владыко, которых они так берегут. Главное, мы получим то, что хотим…

Глава VI. Свадебный обряд

Астрахань, 1717 год

(Великая Тартария, Астрахань, 7225 лето С.М.З.Х)

Июль, 14.

– Здравие жениха и невесты! Горько! – прокричал звучно Федор и, подняв кубок, полный вина, ухмыльнулся во весь рот, смотря на смущенных молодых. Жених, Семен Артемьев, величавый крепкий молодец с румянцем во всю щеку, с небольшой густой русой бородой, поднялся с лавки, устланной овечьей шкурой, и помог встать своей молодой жене, Любаше. Быстро наклонившись к молодой супруге, Семен крепко поцеловал бледную девушку. Гости дружно подхватили слова дружки и с веселыми криками принялись чокаться полными чарками.

Сегодня, четырнадцатого июля в воскресный день, в первую неделю после праздника Петра и Павла, известный астраханский дворянин Тихон Михайлович Артемьев женил своего младшего сына Семена. Молодые, смущенные и немного ошалевшие от поздравлений, были одеты в русские праздничнее наряды, которые испокон веков носили их предки. Недавний указ царя Петра Алексеевича о ношении немецкого платья, хоть и был донесен до далекого юга русского царства, все же еще не имел сильного влияния на отдаленные окраины России. Многочисленные гости, также в большинстве облаченные в вышитые сарафаны, зипуны, кокошники и длинные кафтаны, являли собой исконно русский колорит свадьбы. Лишь немногие приглашенные гости-иностранцы да чиновники были наряжены в немецкие платья и темными пятнами выделялись в яркой праздничной кавалькаде гостей.