Печать Индиго. Владыко Миров
Шрифт:
Более не медля ни секунды, она сосредоточилась и поставила перед собой руки, направив их ладонями друг к другу. Она начала усиленно создавать тепло между своих ладошек, пытаясь сотворить зеленоватую жизненную энергию. Сначала у нее ничего не выходило, но Слава не прерывалась и продолжала творить, концентрируясь на своем действе и прикрывая глаза от напряжения. Спустя некоторое время она радостно увидела, как между ее пальцев стал появляться небольшой светящийся клубок энергетических нитей, который переливался зеленоватыми оттенками. Она воспрянула духом, понимая, что у нее получается. Хоть и медленно, но все
Девушка начала сильнее стараться, зная, что для спасения молодого человека надобен сгусток энергии размером не менее головы новорожденного ребенка. Она продолжала творить и создавала все новые и новые зеленоватые жизненные нити, скручивая их в энергетический клубок живительной силы. Уже через четверть часа Слава почувствовала, как все ее тело дрожит в ледяном ознобе, а голова раскалывается на части от жуткой боли. В эти мгновения она отдавала свои последние жизненные силы на это творение. Она не останавливалась, наблюдая за тем, как зеленый прозрачный шар все увеличивается. Живительный клубок уже был размером с половину ее ладони, оставалось сотворить еще не менее половины от того, что уже было. Фон Ремберг имел крупное телосложение, потому живительной энергии ему требовалось во много раз больше, нежели той несчастной лисице. И Слава продолжала, чувствуя, как ноги онемели, а часть тела горела, как в огне. Но она ни на секунду не прерывалась, думая только о том, что надо спасти молодого человека, иначе он погибнет.
– Еще немного… еще немного… – шептала Слава обескровленными дрожащими в лихорадке губами, как бы подбадривая себя, видя, как зеленый шар все увеличивается.
В лихорадочном бреду ей думалось, что матушка, наверное, ошибалась, и теперь даже больная она могла генерировать энергию жизни. Хотя Мирослава могла оберегать Славу от нечаянной смерти, оттого сказала, что необходимо много сил. Но сейчас у нее не было выбора. В полуобморочном состоянии девушка продолжала свое действо. Еще через четверть часа Слава ощутила, что более не в силах даже держать руки. Все ее тело дико болело, а пот струился по вискам. Голова раскалывалась от невыносимой боли, а сердце билось в предсмертной агонии.
Но она не позволяла своему болезненному сознанию отключиться. Зеленый энергетический шар между ее ладоней стал уже почти нужного размера, и она, чувствуя, что вот-вот упадет в обморок от жуткой боли, которая разрывала все внутри, провела ладонями вокруг шара и в следующий миг, сосредоточившись, с силой вклинила его в солнечное сплетение неподвижно лежащего Кристиана. Жизненная энергия мягко вошла в тело молодого человека. Через минуту Слава с ликованием увидела, как душа фон Ремберга, до сих пор отделявшаяся от ног, вновь вернулась в его многострадальное тело и сделалась невидимой. Отметив это, девушка, счастливо улыбаясь, без сил рухнула на плечо молодого человека, и, обвив его руками, прошептала:
– Живи… Только живи, мой милый… Я не смогу без тебя… ты единственный, кто остался у меня…
Она ощущала, как жар его тела с каждой секундой слабеет, он мирно задышал во сне. Чувствуя, что жизненной энергии осталось менее четверти, она медленно зарыла глаза и провалилась в беспамятство…
Глава III. Имя
Следующим вечером Слава проснулась от тихого стона Кристиана.
– Вы пришли в себя! Наконец-то! – воскликнула она, и на ее глазах выступили слезы облегчения.
Встав с постели, она склонилась над ним и положила на лоб ладонь. Ее душа вмиг наполнилась радостью, потому что его жар спал. Хоть Кристиан был очень бледен, но все же его взор показался ей наполненным жизнью.
Приподнявшись на руках, молодой человек осмотрелся и хрипло спросил:
– Где мы?
– На корабле. На «Немезиде».
– Это хорошо, – облегченно выдохнул он и улыбнулся.
Заметив в ее глазах слезы, он нахмурился, отметив, как Слава обеспокоена. Но он понимал, что она все верно сделала и отыскала нужный путь к спасению. Ведь с того момента, как взобрался в седло и вырубился, он стал совсем беспомощным и, видимо, только благодаря ей, оказался сейчас на плывущем корабле.
Владимир попытался поднять руку, чтобы прикоснуться к девушке, стоявшей у его постели, но тут же поморщился от жуткой боли, которая пронзила его тело в нескольких местах. На миг он окинул свое обнаженное тело взором, отметив многочисленные перевязанные раны, и вновь посмотрел на Славу. Ее прелестное лицо в обрамлении нескольких густых прядей, которые выбились из прически, было бледно. Сцепив зубы, он все же протянул руку к ней и, поласкав пальцами ее щеку, напряженно спросил:
– Ты, плачешь, моя радость?
– Я плачу все последние дни, – ответила она тихо, ласково проводя рукой по его густым темно-русым вихрам.
– Отчего же?
– Четверо суток вы не приходили в себя, я думала, вы умрете…
– Умру, лапушка? – он как-то кисло улыбнулся и, похлопав рукой рядом с собой, властно велел: – Присядь.
Она повиновалась, и Владимир, немедля обхватив ее руку своей широкой ладонью, начал целовать ее пальчики. Спустя некоторое время он поднял взгляд, но ее ладонь оставил в своих руках. Улыбнувшись ей белозубой улыбкой, он чуть откинулся на стену, ибо ощущал неимоверную усталость и боль по всему телу.
– Чтобы меня умертвить, надо приложить много усилий…
– И все же вы могли погибнуть, – горестно вымолвила она, гладя свободной ладонью его по руке.
– Прошу, не говори мне более это холодное «вы». Меня от него коробит, – велел он, нахмурившись.
– Конечно, – кивнула она. – Я не могла помочь тебе. И так обессилела, что даже не могла залечить твои раны. И так боялась за тебя. Я пыталась помочь, но едва я начинала исцелять тебя, как сама теряла последние силы и проваливалась в беспамятство.
После ее слов Владимир нахмурился, медленно провел рукой по ореолу ее головы и удрученно заметил:
– У тебя и сейчас на треть потеряна энергия, лапушка. И что же? Все эти дни ты лечила меня?
– Пыталась. А вчера ты едва не умер, я видела, как твоя душа уже покинула тело. И мне пришлось сотворить энергию жизни. Только она спасла тебя. Все-таки именно после этого теперь ты пришел в себя, и твой убивающий жар спал.
– Энергию жизни? – удивился он.
– Да. Матушка научила меня творить ее. Я могу создать ее ладонями, а затем влить в живое существо, когда оно погибает, – тихо сказала Слава.