Печать Иоганна Гутенберга
Шрифт:
– Принесла? – спросил он, отвернувшись, и протянул руку.
– Вот, – Женя вложила ему в руку конверт, то есть хотела вложить, но замешкалась, и он нетерпеливо щелкнул пальцами – мол, не копайся, давай быстрее…
И повернулся, наконец, лицом к Жене, и тут же вздрогнул, и выронил конверт, который Женя успела отпустить.
– Вы кто? – спросил он.
– Я Женя… – голос предательски сел, когда она увидела его сердитое лицо.
– Кто такая? – гаркнул он.
И тут Женя внезапно разозлилась. Отчего они все на нее орут? Кто, в конце концов, дал им право? И какого черта она всего
Женя мигом нагнулась и подняла конверт.
– Евгения Кукушкина, – отчеканила она как могла спокойно, – работаю в издательстве «Сириус», Альбина Николаевна просила передать вам эти документы.
И сунула ему конверт, и повернулась уже, чтобы уйти.
– Просила, говоришь… – было что-то такое в его голосе, отчего Женя замерла на месте. – Передать… в собственные руки небось…
– Ну да… – растерялась Женя, – так и сказала. В собственные руки. Так я пойду?
Он, казалось, не слышал, а пробормотал сквозь зубы цветистое ругательство. Женя попыталась тихонько отступить, потому что внезапно поняла, что нужно ей уходить.
Выйти из этого дома, сесть в метро и ехать… не на работу, нет, а домой. И там, в своей маленькой квартирке, закрыться на замок, напиться чаю с маковыми сухарями, посмотреть какой-нибудь скучный сериал или просто послушать музыку. И тогда вся ее жизнь останется такой же спокойной и ровной, как всегда. И такой же неинтересной, но это как посмотреть.
Все это пронеслось в голове Жени за секунду, но не успела она сделать и шагу назад, как Ушаков вдруг схватил ее за руку и втянул в квартиру. И захлопнул дверь.
– И что теперь делать? – он посмотрел на Женю злобно, придерживая ее одной рукой, а другой ожесточенно нажимал кнопки мобильного телефона.
– Черт, не отвечает… – пробурчал он, послушав, и Женя шестым чувством поняла, что звонит он Альбине, тем более что услышала, как он сказал, едва шевеля губами: «Стерва!»
Ну, кто бы сомневался, странно, что он только сейчас это понял, они в издательстве как поглядели на новую начальницу – так сразу сообразили, что зараза первостатейная.
Надо думать, что Ушаков все же Альбину неплохо знал, потому что отбросил телефон и раздраженно спросил Женю, как ее впустили в дом. Она честно ответила, что представилась Альбиной, как та велела.
– Понятно… – протянул он и скрипнул зубами. Потом покрутил головой, отступил назад и окинул Женю пристальным взглядом с ног до головы.
– Так… – сказал он, – значит, так… В общем, придется тебе… да, пожалуй, иначе никак…
«Чего еще? – запаниковала Женя. – Что от меня надо этому ненормальному?»
Он точно выглядел не совсем адекватно. Этот пристальный взгляд… и вообще, волосы растрепаны, глаза горят, за руки ее хватает… Может, у них так принято?
До сих пор Женя видела господина Ушакова всего пару раз. Один раз в коридоре, когда он шел с группой таких же, как он, мужчин в дорогих костюмах, и охранник оттеснил Женю мощным плечом в сторону и велел не высовываться и помалкивать. А еще раз, когда их пригласили на вечеринку по поводу Нового года. Не в ресторан, а сюда же, в офис. Раз уж вы теперь с нами, сказала
А вездесущая Настасья Ильинична тут же выяснила, что вечеринка, как она выразилась, для простых, вся верхушка в ресторане гуляет. Так и то девицы из офиса смотрели на них косо, перешептывались за спиной, глядя на Женино платье.
Платье как платье, купила его, конечно, в недорогом магазине, а так почти новое. Ну, уж какое есть.
Вот тогда и пришел владелец фирмы, чтобы их поздравить. Альбины, конечно, не было, небось сразу в ресторан поехала.
Так что Женя владельца фирмы знала плохо. Так, издали вроде нормальный человек, сказал тогда на празднике речь, поздравил, пошутил даже. И быстро закруглился, с пониманием, значит, человек, знает, что людям выпить да повеселиться хочется, а не речи официальные слушать, и что начальство их смущает.
Сегодня же он какой-то странный, нервный очень. А она-то при чем? Ей велели – она пришла, принесла, что дали, передала из рук в руки, хотя это и не входит в ее рабочие обязанности. И пускай он сам с Альбиной разбирается.
– Послушайте, Андрей Федорович, – произнесла Женя, как могла твердо, – позвольте мне уйти. У меня работы непочатый край, и так сколько времени потеряла…
Таким образом она хотела дать понять, что она все же редактор, а не девочка на побегушках. Охранников да горничных пускай гоняет, а она пока что в прислуги не нанималась.
Разумеется, Ушаков ее намеков не понял, да он просто ее не слышал. Он покрепче прихватил Женю за рукав и вдруг завертел, оглядывая со всех сторон.
– Пойдет… – бормотал он, – сгодится… Жанна Романовна! – вдруг заорал он, так что Женя вздрогнула. – Идите сюда! Скорее! Да стой ты, не вертись!
– Да что же это такое! – закричала Женя. – Да пустите же меня, мне больно!
– А ты стой смирно, не дергайся! Сейчас Жанна тобой займется, потом пойдешь со мной…
– Никуда я с вами не пойду! Пустите меня, вы не имеете права! Да отпустите же!
Женя пыталась вырваться, но он держал крепко, и когда она уже решилась пнуть его ногой или укусить в плечо, послышался спокойный голос:
– Андрей, идите к себе. Мы уж тут сами разберемся.
В холле появилась женщина. Издалека Жене показалось, что она довольно молода, поскольку была очень стройна, и осанка отличная. Однако, приглядевшись, Женя поняла, что молодой женщина кажется только на первый взгляд. Она подошла ближе и мягко положила руку Жене на предплечье.
– Дорогая, – улыбнулась она, – давайте успокоимся и поговорим. Пойдемте со мной! Все будет хорошо!
И Женя тотчас послушно пошла за ней, поверив, что от этой женщины не будет ей никаких неприятностей. Что-то такое в ней было теплое и располагающее.
Женя пошла, не оглянувшись на Ушакова, потому что была очень сердита. Думает, если богатый, так ему все можно? Тыкать ей, за руки хватать, тащить куда-то…
Она не смотрела по сторонам, просто шла за женщиной, переходя из комнаты в комнату, потом еще по коридору, и наконец, пришли они в маленькую комнатку без окон, где две стены были заняты шкафами, а вдоль третьей располагался длинный стол с зеркалом, оснащенным сильной подсветкой.