Печать Магуса
Шрифт:
Парень не отвечал, и Ивар замолчал. Офицер сосредоточился на дороге – конус фар выхватывал из темноты узкую заснеженную ленту асфальта, блестящие полосы отбойников и изломанные серые стены – в наледи и пятнах снега. Порой мягкая лапа света, которой джип ощупывал дорогу, проваливалась во тьму, ограниченную лишь яркой границей отбойника. Тьма означала пропасть. В такие зимние вечера, на таких дорогах Ивару порой казалось, что в сказках о троллях есть доля истины. Разве не тролль сейчас навесил над дорогой свой гигантский, изъеденный ветрами каменный нос? Снег сверкает в его глазницах,
– Я не боюсь.
Ивар не сразу сообразил, что это откликнулся пассажир – так тихо он до сих пор сидел.
– Кого здесь бояться?
– Кого-кого… Волков, например, – нервно засмеялся офицер. – Или троллей!
– Я не боюсь волков, – с печалью отозвался автостопщик. – Серая шерсть, горячая кровь. А троллей здесь нет. Они давно ушли.
– Вот как? – Содерквист поглядывал назад. Пассажир тревожил его все больше.
«Надо было посадить его на переднее сиденье, – обожгла Ивара запоздалая мысль. – Для нападения лучше заднего сиденья не придумаешь. Надо отвлечь его разговором. Он не станет нападать, пока говорит».
Содерквист поймал взгляд этих странных глаз в зеркале заднего вида, и ему стало по-настоящему страшно.
– Ушли? Вот как? – Он старательно засмеялся. – И куда же они делись, наши старые добрые тролли?
– Выше, – равнодушно сказал нежданный попутчик. – Все дальше и дальше в горы, подальше от таких, как ты.
Юноша перегнулся вперед, голова его оказалась рядом с головой Ивара, обдал его холодным и смрадным дыханием:
– В тебе тоже горячая кровь, человек. И на тебе ее запах… ты видел ее.
– Кого видел? Чей запах?! – Содерквиста пробрала дрожь. Вот же угораздило его! Парень точно сидит на наркотиках. Надо резко затормозить! Его удержит ремень безопасности, а попутчик улетит вперед, в лобовое стекло, но Ивар продолжал давить педаль газа, разгоняя джип все больше.
– Белокурую деву с глазами, полными синевы. Нашу добычу, нашу награду, нашу драгоценность! Куда ты дел ее?!
– Я не понимаю… – От мальчишки смердило, будто в машине находился разлагающийся труп.
– Ты видел ее! – Голос парня будто двоился, словно накладывались две разные звуковые дорожки – одна с визгом и рыком, другая с яростным шепотом. – Ты совсем недавно прикасался к ней!
Пальцы обхватили горло Ивара. Офицер чудом удерживал машину на дороге, вел ее на одних лишь инстинктах старого автомобилиста.
– Да! Девчонка! Я отвез ее в приют! – выдавил Ивар с остатками воздуха и с непередаваемым облегчением почувствовал, как хватка чуть ослабела. Воздух тонкой струйкой потек в трепещущие от ужаса легкие, но пальцы не разжимались полностью. У попутчика были еще вопросы:
– Куда?
На сей раз Ивар ответил без малейшего промедления:
– В приют «Озеро троллей». Это дальше по дороге. За деревней перевал, за ним долина. Там приют. Примерно восемьдесят километров, если от деревни считать.
– Вези туда.
Содерквист кивнул. Да, он отвезет, он все понял.
– И будешь жить.
Радости Ивар не почувствовал.
Она
«Словно я тут уже жила, – подумала Германика. – Хотя в каком-то смысле это так и есть».
Она ведь выросла в германском Магусе, в одном из его отделений – Магусе федеральной земли Бавария, в передвижном цирке «Иллюзион». Все, что она увидела здесь, было до мелочей понятно: от запаха старого масла в фургонах до острого запаха вольеров и свежести манежных опилок.
«Когда-то я была такой же, как эта девочка, Дженни», – Германика провела ладонью по стене фургончика, расписанного так ярко, что он бы никогда не потерялся на городских улицах. Через весь вагончик протянулась полоса радуги, а остальное место занимали загадочные символы – впрочем, загадочными они были лишь для неискушенного взгляда. Германика легко распознала символы мировых религий и эзотерических течений: от египетского анка до скандинавских рунических гальдставов. Поняла она и то, что большинство символов не имели смысла и были нанесены лишь для привлечения внимания зрителей.
«Или для отвлечения внимания профессионалов», – подумала опер-ловец. Рука ее, собирающая дождь с холодного металлического бока вагончика, отдернулась.
В мякоти большого пальца горела холодная острая искра. «Опорные руны у основания – невидимые и настоящие».
Она провела ладонью у окон – и те тоже оказались защищены. Марко Франчелли закрывал свой дом от незваных гостей с недобрыми намерениями и просто от нежелательного внимания.
«Как Жозеф спокойно прошел внутрь?»
– Шеф, заходите, – донеслось из вагончика. – Хватит мокнуть. Ловушек нет, я проверил.
Нюху Жозефа Квамби могла бы позавидовать любая гончая – он чуял нужный запах даже под проливным дождем.
Германика помедлила секунду, закрыла зонт и резко вошла. Оказавшись внутри, выдохнула. Обвешанная всеми защитными амулетами из кладовых Сатыроса, она до последней минуты боялась, что дом Марко откажется ее впустить.
– Шеф, сюда. – Зверодушец помахал рукой. Он сидел на кушетке и вертел в руках книгу. – Вы только взгляните – «Как за пять занятий сделать своим верным другом бенгальского тигра». Как вам? Или вот еще…
Он обернулся и вытянул с книжной полки еще несколько томов:
– «Некоторые особенности охоты за странными кварками», «Три дня с тирексом», «О чем думают мхи и лишайники». О, а мне бы такую в детстве!
Он продемонстрировал красочную книгу под впечатляющим названием «От дубины до атомной бомбы за одно лето. Экспресс-курс для мальчиков».
– А что-нибудь по делу нашел?
– Да, я утром был в доках.
– Что ты там забыл?
– Встречался со свидетелем.
Германика заинтересовалась, села на табурет: