Печать мастера
Шрифт:
– Ну почему мы… почему вниз должны тащить мы… это работа слуг… мы не слуги, мы из клана Арр! – ныл тот, кто греб на лодке первым по пути на остров.
– Заткнись, я сказал, – прошептал второй, но его не услышали из-за шума, и тогда, бросив безжизненное тело на пол, он наклонился к уху напарника и проорал, – Заткнись уже! Я проклял тот день, когда связался с тобой и встал в «двойку»! Ты не умеешь держать язык за зубами и из-за этого постоянно попадаю я! Тебе мало, что нас отправили, как последнего клейменного – забрать «сосуд»? Да у меня мозоли на ладонях! И сойдут ли через декаду! И кожа огрубеет! Как я буду плести! А
– Но…
– Заткнись и слушай. И молча делай то, что сказано. Нас отправили вниз из-за тебя…
– Это всегда, всегда! Делают слуги!
– … из-за тебя, – разъяренно проорал второй, – чтобы мы вспомнили, что бывает с теми, кто идет против приказов клана Арр! И что их ждет! Что их ждет?
Первый опустил глаза в пол.
– ЧТО ИХ ЖДЕТ, Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ?!
– Яма, – тихо ответил первый.
– В лучшем случае. В лучшем случае, если повезет умереть! Если ты, – второй сделал шаг вперед, почти столкнув напарника с края узкой витой каменной лестницы, – если ты ещё раз откроешь рот, где не надо, ещё раз позволишь своей гордыне взять верх и нас накажут, я…
– Что? – вскинулся первый.
– Я отрежу тебе язык. Плести это не помешает.
Второй думал напряженно, как никогда раньше. Молчание напарника – тот наконец то заткнулся и шел молча, и его сердитое сопение – не мешало. Он думал, анализируя, раскладывал на составляющие каждый жест, взгляд, выражение глаз, наклон головы Господина, чтобы понять – не было ли это окончательным предупреждением, что их «двойку» окончательно списали из-за этого придурка.
Умирать он не собирался, тем более умирать так. Не для того, он выгрызал себе место в клане, не для того, устранял тех, кто мог бы обойти его в навыках, пока те не вошли в силу. Подстраивал несчастные случаи, подставлял, делал все, чтобы те, кто лучше него, улетели с вершины в пропасть.
Единственный раз, когда он ошибся – это в выборе напарника. Единственная ошибка, которая могла бы стоить ему жизни. Может ли быть так, что Господин раз за разом намекая на «яму» имел ввиду что-то определенное и хотел бы, чтобы он проявил инициативу?
Второй смерил взглядом искоса соседа, который потел от напряжения – тащить тяжелое тело вниз без чар – работа не для магов.
Подземные ярусы вниз под островом Силы шли один за другим. «Яма», как ее называли между собой все, кто был призван отвечать за «купол» Октагона – была последней – ярус номер двадцать. Так глубокого во чреве горы, изъеденной ходами, что будь скальная порода морского дна чуть менее крепкой, или маги-архитекторы сделали бы хоть одну ошибку в расчетах прокладки уровней и коридоров, то остров Силы просто сложился бы вниз, погребая под собой все то, что было противоестественно Небу.
Второй знал – слышал краем уха то, что не положено – что на пятом ярусе есть ангар. Широкие ворота в скале, которые удерживают плетения и печати, снаружи которых плавают рыбы. Для чего делать ворота в бескрайнее море – ответа на этот вопрос он не знал.
На третьем уровне располагались тюрьмы – камеры узников, со сложной сетью воздуховодов. Пыточные камеры, потому что стены третьего уровня покрывал ровный белый слой соли – когда камеры заполнялись водой, она часто просачивалась
На четвертом не было ничего интересного – одни сплошные стены, прорубленные в скале, если не иметь доступа – только печать Арров открывала запертые двери. Второму не посчастливилось единожды помогать с доставкой артефактов и присутствовать на допросе – и после этого он не мог спать по ночам несколько декад, пока Целитель не прописал ему снотворный эликсир. Но до сих пор, проходя четвертый ярус, Второй вздрагивал, вспоминая камеры в полукруглом зале, с полностью стеклянными стенами, чаны, доверху наполненные водой, которая превратилась в лед. И раззявленные рты тех, кто бесконечно, до скончания времен, был пойман живыми в эти ледяные ловушки.
Это было гораздо страшнее «ямы» – жить-не-жить десятками и сотнями зим, замороженным, чтобы тебя растопили, когда нужна информация или сила для накопителей. «Ледяной Гранью» называл про себя Второй уровень номер четыре.
Шестой и седьмой ярус были «погребальными» – стены были белыми, отполированными до блеска от вмурованных в них костей. И чем дальше вниз – на восьмой и девятый ярус, тем желтее, старее и грубее становились кости. Черепов не было. Куда их девают, Второй не знал. Может тот большой молот, что работает на «втором» ярусе мелет их в труху, как сплетничают невежественные слуги? Его это не интересовало. Как не интересовало ничего, кроме одного – не оказаться когда-нибудь здесь, если он разочарует Господина или Главу клана Арров.
Ниже двенадцатого – на уровнях тринадцать-пятнадцать располагались лаборатории. И Второй ничего не хотел знать – ни об экспериментах, которые нельзя провести на поверхности, как у нормальных алхимиков, ни о системе защиты, ни о том, какие такие испытания могут потребовать такую прорву сил? А так же для чего последний раз доставили пятьдесят новоприбывших туземных рабов на уровень Пятнадцать.
Нет, он не хотел знать. Он хотел спать спокойно, служить верно и быть тем, кто отправляет слуг вниз, а не тем, кто таскает трупы.
– Я устал, не могу больше его тащить… давай отдохнем, короткая передышка, а… – заныл напарник снова на «девятнадцатом», так же, как ныл на «семнадцатом» и «восемнадцатом».
Но Второй знал, что отдыхать нельзя – чувствовал, что с камнем, из которого состояли стены, что-то не так. На последних трех уровнях, чем ближе к «яме», тем ленивее ворочались мысли, тух, то и дело подрагивая, световой артефакт, который им вручили слуги. Как будто камень высасывал силы, как будто «яма» манила – «отдохни, остановись, некуда бежать… только немного отдохни и пойдешь дальше».
– Отдохнем…
Но Второй молча крепче перехватил тело и ещё быстрее зашагал вниз.
Артефакт вспыхнул и потух, затрещал и нехотя разгорелся вновь, освещая черную массу в двух шагах от берега, в которой с тихим чавканьем тонул сапог – все, что осталось от отработанного материала.
Первый стоял к нему спиной – на самом краю, с жадным любопытством наблюдая за процессом. Очарованный, и совершенно беспомощный.
Второй поднял ладони на уровень спины напарника – всего один шаг, один толчок и у него не будет «двойки», не будет проблем, и не будет постоянной опасности, которая нависает над ним из-за длинного языка товарища.