Печать Пожирателя
Шрифт:
Ого, а она хороша… Очень хороша! Чувственные пухлые губы, круглое личико с большими зелёными глазами, высокая грудь, натягивающая белоснежную блузку, точёная фигурка и соблазнительные, закинутые одна на другую длинные ножки, под средней длины юбкой…
На её фоне даже рыжая «femme fatale» академии — Ярослава Тугарина — выглядела не настолько ослепительной…
Я с трудом оторвал от незнакомой преподавательницы взгляд и перевёл его на последнего участника этой… «Встречи».
Разумеется, им был Земельцев.
— А-а-а, явился! — ядовито прошипел он, — Вот, полюбуйтесь, коллеги!
— Давайте следовать протоколу, — грубо перебил его Змеев.
Недовольно зыркнув, Земельцев заткнулся.
— Итак, — Кощеев прочистил горло, — Слушается дело о нападении на преподавателя, Земельцева Евгения Олеговича. Обвиняемый — Апостолов Марк Григорьевич, студент первого курса.
Взгляды, встретившие меня, нельзя было назвать дружелюбными. Впрочем, молодая красотка смотрела скорее заинтересованно, а Бурундукова — с удивлением.
— Изложите свое обвинение, Земельцев, — велел директор.
Магистр не заставил себя просить дважды.
— Сегодня студент-первокурсник Марк Апостолов, во время занятия по теории магии атаковал меня огненным заклинанием! Я требую его исключения за злонамеренное использование колдовства по отношению к преподавателю, и нарушению устава академии!
— Апостолов, вы признаёте, что сделали это? — жёстко спросил Кощеев.
— Нет, господин директор.
Земельцев издал странный звук, похожий на бульканье, и хотел что-то сказать, но Кощеев остановил его взмахом руки. Его лицо посуровело.
— Если вы внимательно изучали правила «Арканума», то должны знать, что нарушили сразу два из них. Первое — применение магии без разрешения преподавателя на занятиях. Второе — применение магии по отношению к прочим студентам или преподавателям со злобным умыслом. И ложь лишь отягчит любое из этих обвинений!
Услышав это, я едва не рассмеялся. Он что, серьёзно? На улицах молодые колдуны то и дело вступают в магические стычки! Да и сами преподаватели тоже хороши — отправляют абитуриентов на Испытание, где творится всякая хрень, и где они запросто могут погибнуть!
Разумеется, я читал правила, но услышанное сейчас показалось мне редкостным лицемерием. Особенно слова про ложь.
А уж заявление о «незаконном» применении магии и вовсе выглядело смехотворно!
Что за цирк с конями они тут устроили?
— Несколько сотен лет назад за зазнавшимися магами охотились. Сжигали живьём тех, кто позволял себе лишнего! А за ними следом и всех остальных, — добавила Ярослава Тугарина, — Здесь мы не потерпим подобного поведения.
В бархатистом голосе рыжей колдуньи проскользнула тяжёлая злость, и я почувствовал, насколько она разгневана, хоть и не показывала это.
Интересно, почему?
— Разумеется, правила для того и писаны, чтобы их соблюдать, — согласился я, — Однако повторюсь — я ничего не нарушал.
— А мои бакенбарды?! — взвизгнул Земельцев, — Сами сгорели?! Я едва успел защититься!
— Насколько я помню, вы сами потребовали, чтобы я создал огненный щит. А затем выпотрошили его, чтобы проверить стабильность. То, что остатки заклинания плеснули на вас — не моя вина, — я пожал плечами, — При всём уважении, магистр, я понятия не имею, как так быстро превращать
— А вот некоторые из них утверждают обратное!
Преподаватели переглянулись, и я почувствовал, как напряжение между ними слегка спало.
— То есть, у тебя было разрешение на применение магии? — уточнила сидящая рядом со Змеевым пухленькая Бурундукова.
— Да, госпожа магистр.
— Объяснись.
Я глубоко вздохнул.
— Магистр Земельцев попросил меня решить систему уравнений для замкнутого огненного щита, что я и сделал. Он заявил, что подобное заклинание невозможно реализовать, и потребовал, чтобы я показал его на практике. Это я тоже выполнил. Евгений Олегович принялся проверять стабильность моего щита и нарушать его целостность. В какой-то момент пара огненных капель плеснула на него, но я тут ни при чём. Конечно, возможно мне не хватило умений удержать огонь под контролем. Ведь подобное заклинание с моей слабой энергетикой требует невероятной концентрации. Но повторюсь — у меня и в мыслях не было атаковать магистра, и уж тем более я не смог бы сделать это со своим слаборазвитым даром. Я и щит-то еле создал.
Судя по выражениям лиц директора и прочих магистров, эти слова оказались для них новостью.
Кощеев хмуро посмотрел на Земельцева:
— То, что говорит мальчик — правда?
Евгений Олегович открыл рот, словно собираясь опровергнуть мои слова. Затем, очевидно, вспомнил, что полный класс студентов были свидетелями нашего обмена любезностями. И не сказал ничего.
— Проклятье, Женя, — зарычал Змеев, — Ты сам докопался до мальчишки, заставил его на теории создать практическое заклинание, которое, в лучшем случае, изучают на третьем курсе — а затем притащил его сюда, обвиняя в злоупотреблении магией?! В нападении на тебя?! Ты нас всех за идиотов что-ли держишь?!
Пара преподавателей попыталась скрыть возникшие на их лицах улыбки.
— Успокойтесь, Илья Васильевич! — повысил голос директор, — Земельцев, ответьте — это вы потребовали от Апостолова создать сложный конструкт?
— Да! — с вызовом выпалил Евгений Олегович, — Но я не ожидал, что с его помощью он на меня нападёт!
— Значит, обвинения в недозволенном колдовстве снимаются, — прищурился Кощеев, — Что же касается злонамеренного нападения…
— У меня есть свидетели! — срывая голос, выпалил Земельцев, — Четверо студентов стихийников, сидящих на первых рядах! Львов, Васильев…
— Львов? — пробасил белобородый здоровяк, Черномор Воеводин, декан факультета стихийной магии, — Тот самый, который оказался не способен как следует пройти практику, и которого мы взяли в «Арканум» лишь благодаря…
— Черномор Андреевич, прошу вас, — произнёс слегка побледневший Земельцев, — Не об этом сейчас речь!
— Что конкретно видели студенты? — уточнила сексапильная шатенка.
— Они… Они почувствовали атаку! — поняв, что всё идёт не по его плану, Земельцев начал частить, — Львов одарённый огневик, у него уже прослеживается связь со стихией, и он…