Печать позора
Шрифт:
– Что случилось?
– Месть?!
– заорала я так, что у самой зазвенело в ушах.
– Черт возьми, ты сделал это из-за мести моему отцу?!
– Жаки...
– Он сделал шаг ко мне, но я выставила руку вперед, ясно давая понять, что не желаю его приближения.
Николас и так был слишком близко - всего в двух метрах.
– Нет! Не подходи ко мне! Никогда больше не приближайся ко мне!
– Жаки, что ты говоришь?
– Голос Ника дрожал так же, как и мой. Только вот мой - от злости, а его - от паники.
–
Я загибала пальцы, перечисляя и попутно вспоминая весь ужас, что вылился на меня.
– Она тоже лежала в дурдоме после провальной попытки самоубийства?! Скажи!
– Жаки, я не...
Он все-таки сделал шаг. Я шагнула назад.
– Хватит повторять мое имя! Если с твоей мамой и правда так поступали, то ты знал, как ей больно. Почему ты подверг тем же страданиям беззащитную девушку, которая даже не знала ни о чем? Так ты решил достать моего отца?
Я истерически засмеялась. Слезы текли струйками. Я даже не чувствовала, что они стекали, пока не дотронулась до лица.
– Ты промазал! Моему отцу насрать на меня и мои страдания! Это я, а не он, испытала весь этот ужас! Я!
– отчаянно закричала я.
– Я не думал... Все вышло из-под контроля...
– Ах, вон оно что! Ну, тогда мне намного легче!
– Жаки, ты должна успокоиться.
– Ник быстро преодолел разделяющее нас расстояние.
– Мы должны спокойно все обсудить.
Он схватил меня за плечи, удерживая.
– То, что сейчас происходит между нами - тоже ради мести?
– прошептала я.
Мой голос охрип. Горло драло. Еще бы. Я так кричала. Наверно, весь город слышал.
– Нет, - Ник приблизил ко мне свое лицо, - все, что сейчас между нами - это по-настоящему. Жаки, посмотри на меня.
Я подняла подбородок вверх, заглянула ему в глаза, но ничего не увидела. Может, это из-за того, что мои эмоции выплескивались через край?
– Я люблю тебя, мой синеглазый ангел, - проговорил он на одном дыханье.
– Да, два года назад была месть. Но сейчас я люблю тебя и хочу быть с тобой.
Я. Люблю. Тебя
Месть.
Эти две противоположности эхом разносилось у меня в голове.
Я помотала головой. Во что верить? В то, что сказал папа? Или Николас?
– Я не знаю, могу ли верить тебе, - прошептала я.
Я скинула с себя его руки. Его прикосновения только отвлекают.
– Если сейчас не месть, то почему ты сам не рассказал мне? Почему молчал? Если бы сам признался, все было бы иначе. Я не... мне больно, и я не могу сейчас верить тебе. Мне надо подумать...
Я сказала это и бросилась к машине.
– Жаклин!
– Николас попытался меня остановить.
– Жаки, стой!
Но я была шустрее. Я завела мотор, попутно доставая телефон. Я набрала номер, точно зная лишь одно. То, что я собиралась
Этот город, школа, семья - мое проклятие. И я собиралась снять его с себя.
– Яна, - выдохнула я, когда услышала ее «алё» - я еду с тобой!
Глава 24
POV Николас
Она уехала, не дав мне все объяснить.
Рассказать раньше? Как можно сказать человеку, который и так по твоей вине столько пережил, что её отец тот еще выродок? Почему он сообщил об этом только сейчас? Два года молчал и на тебе, выдал!
Я сжал кулаки. Появилась острое желание ударить по чему-нибудь или по кому-нибудь. Можно и по роже её папаши.
Я даже боюсь представить, какой реакции ждать от Жаки. Черт, я признался ей в любви, а она ответила, что не верит!
А можно ли её в этом обвинить? Конечно, она теперь уверена, что я не заслуживаю и капли доверия.
– Пиздец!
– выдохнул я, пиная камушек, лежащий на дорожке.
Как сейчас снова вернуть её доверие? Возможно ли это? На хера я вообще это сделал?! Чертов мститель!
С самого детства я наблюдал, как моя мама напивается до беспамятства, как она блюет после и как повторяет это все изо дня в день. У меня всегда возникал вопрос - почему она это делает? Что её не устраивает в нашей жизни? Мы богаты, у неё есть муж и сын, она может заниматься всем, чем захочет. Так почему же беспробудно бухает?
Чуть больше двух лет назад она, напившись и поскандалив с отцом (они все время ссорились и дрались во время её запоев), села за руль. Она орала что-то типа того, что её никто не любит и не понимает. Я точно не помню. Спустя час отцу позвонили из полиции. Моя мама-алкоголик сбила ребенка на большой скорости.
– Опять надо разгрести дерьмо за твоей мамашей!
Ребенок выжил чудом. Но он навсегда останется инвалидом.
Я очень надеялся, что вот сейчас она бросит пить, задумается, поймет, что это убивает не только её, но и грозит окружающим. Отец пожизненно будет должен содержать того малыша. Тогда ему было всего десять лет. Он переходил дорогу. Мама не стала тормозить на красный. И вместо тюрьмы она отправилась в реабилитационный центр.
Отец и так все время проводил в Майами. Я знал, что у него целая толпа любовниц. Мамаша все время орала об этом. Я бы тоже, наверно, завел себе любовницу, от которой, по крайней мере, не воняло спиртом, как из больницы. После этого того случая, он вообще перестал приезжать.
За день до того, как я поставил это проклятую печать, маму выписали из лечебницы. И она с радостью напилась.
Я спустился вниз, посмотреть, жива ли она. Мама сидела в луже собственной блевотины. Она то ли плакала, то ли скулила, то ли смеялась. Я не смог разобрать.