Печать смерти
Шрифт:
– Напрасно сомневаешься, – обиделся за свою госпожу Вага. – Это здесь вихрь был послушным и тихим, а на том конце завьюжит будь здоров! Если и не напугает разбойничков, то все равно те решат, что в такую погоду никто через перевал не сунется.
Я не стал спорить, но проверил, легко ли меч выходит из ножен. Перебросил лямки мешка на одно плечо – чтобы можно было легко сбросить на случай внезапного боя.
Прошло не меньше получаса. Носильщики сложили к ногам свои тюки, но никто не разбредался, присели, не сходя с тропы, кто прямо на камни, кто на корточки. Фея все это время простояла неподвижно, прикрыв глаза, будто прислушиваясь к чему-то – возможно, к тому, что творилось на той стороне ущелья. Потом встрепенулась Снова полетели, подхваченные ветром, сухие листья. На этот раз ожидание было коротким, дохнуло из каменного устья холодным сквозняком, и ведьма, кивнув, словно получила подтверждение
Я пристроился в голову готовящейся к маршу колонны. Тревожное ощущение, охватившее меня при виде ущелья, не проходило, а лишь усиливалось. Госпоже Ильяланне, конечно, виднее, но мое чутье, сильно обострившееся в последнее время, прямо-таки вопило об опасности. Ярвианн тоже не выглядел расслабленным. Два с половиной часа быстрого марша, почти бега, он прошел наравне со всеми и пока не проявлял признаков усталости. На этот раз эльф встал замыкающим. Вообще, длину колонны максимально сократили. Ширина ущелья позволяла идти четверым в ряд, и фея расставила носильщиков парами, а по бокам от каждого вышагивал стражник. Я шел в первой четверке; сзади, чуть не тыкаясь в навьюченный на меня мешок, напирала следующая шеренга. Не одного меня незримо подталкивала в спину тревога. Взгляд внимательно обшаривал склоны по обеим сторонам от прохода, не отпускало ожидание, что из-за какой-нибудь неприметной складки или камня вылетит стрела. Скалы не были отвесными, и мест для засады имелось предостаточно. Но беда, хоть и пришла со склона, оказалась не той, что я ждал. Наверху что-то натужно вздохнуло, коснулся щек почти ласковый порыв ветра, и я увидел, как сначала медленно, но с каждой секундой набирая скорость, вниз двинулся снежный пласт. Серебряная дымка заклубилась сначала по бокам от потревоженной массы снега, потом вся пластина распалась на буруны, а после все накрыло дымно-белое облако. Оно казалось почти невесомым, только вдоль нижней кромки иногда мелькали крутящиеся снежные комья с вмерзшими в них солидными камнями, и тогда становилось ясно, что на тебя надвигается не безобидное марево, а смертельная волна – стремительная и грозная.
Ильяланна метнулась в центр колонны.
– Все сюда! – закричала она, перекрывая вой приближающейся лавины.
Зачарованно уставившиеся на несущуюся с горы снежную массу, грозящую смертью, люди задвигались. Совместно пережитые в последние дни опасности научили носильщиков слушать приказы нанимательницы. Про стражников и говорить нечего, у них с дисциплиной изначально проблем не было. В считаные секунды караван сбился вокруг ведьмы. Носильщики побросали мешки. Кое-кто повалился на них, заранее прикрывая голову руками, большинство же, подобно мне, глядело, как неотвратимо надвигается всепожирающее облако. На лицах читались ужас и надежда. Интересно, надежда на что?
А Ильяланна тем временем плела новое заклинание, помогая себе пальцами, шепотом выговаривала свистящие фразы. Я не сразу заметил, как вокруг нашей группы закрутился настоящий вихрь; только когда ветер обжег скулу горстью колких льдинок, увидел, что снежная стена не только несется со склона, но и выросла вокруг нас. И продолжала расти, тянуться вверх, закрыв остатки солнца. В ущелье потемнело окончательно. Низкий гул, издаваемый то ли лавиной, то ли вращающимся на дне ущелья ураганом, давил на уши. Перед глазами бело-серыми смазанными росчерками проносились снежные струи. Ревел ветер. И лишь в центре этой круговерти оставался нетронутый участок диаметром не больше десяти-двенадцати ярдов – «глаз бури», на котором и сбился наш караван. Однако надвигающаяся лавина должна была подмять под себя и нас, и воронку разбушевавшегося урагана. И тут случилось чудо, то самое, на которое так надеялся в глубине души каждый из нас.
За мгновение перед тем, как многотонной массе снега обрушиться на нашу стоянку, вращающееся жерло вихря вдруг резко сузилось кверху, стены этой трубы наполнились зеленым светом, потом тянущиеся вверх снежные потоки перехлестнулись, скручиваясь в узел над нашими головами. Громко выкрикнула окончание магической формулы Ильяланна, в центр образовавшегося купола ударила зеленая молния. Дрогнули снежные стены и тут же застыли, покрывшись полупрозрачной коркой изумрудного льда. Не слышимый человеческим ухом, зато ощутимый взрыв хлестнул по барабанным перепонкам. Опоздавшие зажать уши караванщики теперь сдавливали ладонями голову, чтобы унять боль. А потом наступила тишина. Я отнял от висков руки, мы стояли под низким, высотой в полтора человеческих роста, куполом. Его ледяные стены излучали ядовито-зеленый свет, позволявший нам видеть друг друга. Люди быстро пришли в себя и теперь вертели головами, разглядывая свое необычное убежище. Никто не пострадал. Я прислушался, снаружи не доносилось ни звука, лишь облегченное
– Через несколько минут все уляжется. Начинайте рыть ход, – встретившись со мной взглядом, приказала она. Я кивнул, понимая, что ледяная корка окончательно прекратила доступ воздуха под купол и, если не предпринять немедленных мер, все мы вскоре задохнемся. – Алкит, Дрейго, поделите людей на смены.
Два десятника принялись разбивать людей на группы по четыре-пять человек в каждой.
– Чем рыть-то? – Попавший в первую пятерку носильщик по кличке Соха недоуменно оглядывался, словно надеялся отыскать под завалом специально припасенную лопату. Дрейго и его напарник вопросительно повернулись к фее. Спору нет, они были отличными десятниками на подхвате у нашей леди, но немножко собственных мозгов им бы не помешало.
– Рыть будем руками, клинками, котлами и всем, чем можно выгребать снег, – сообщил я, решительно проталкиваясь мимо Сохи и замерших в выжидательных позах караванщиков. Подошел к участку снежной стены, обращенной, по моим расчетам, в сторону выхода из ущелья (если уж прокладывать тоннель, так хоть в нужном направлении). Рядом оказался Ярвианн. Я с некоторым сомнением оглядел его тощий торс. Рана на боку наверняка затянулась, на то он и эльф, но в напарники себе я бы выбрал парня покрепче. Однако, встретившись с его взглядом, решил, что не время быть разборчивым. Демонстративно вывернув содержимое заплечного мешка, подобрал пару неиспользованных шерстяных носков и натянул их на ладони вместо варежек. Для наглядности поднял руки и помахал ими перед караванщиками. Ярвианн тем временем очертил клинком предполагаемый размер тоннеля.
Я вытащил свой меч, собираясь, вбив его, как клин, отколоть первый кусок. Но эльф оттеснил меня в сторону, встал перед намеченным ходом, встряхнул руками, будто приводил в тонус мышцы перед большим напряжением, но вместо какого-нибудь эффектного удара замер на долгие две минуты. Я уже собирался вернуться к ранее намеченному способу действия, но тут заметил, что клинок, зажатый в его правой руке, меняет цвета. Я кузнец, поэтому могу по цвету металла сказать, когда сталь раскалится до такой степени, что станет гнуться под ударом молота. Меч Ярвианна последовательно становился желтым, коричневым, потом почти красным, фиолетовым, синим и, наконец, снова серым. [15] При такой температуре обмотанная кожей ручка меча давно должна была истлеть, не говоря уже о коже на ладонях мечника. Но эльф держал рукоять как ни в чем не бывало. Быстрый взмах, брызнули во все стороны водяные капли, и на стене появилась темная окружность. Еще мгновение, и зеленое свечение внутри нее погасло, покрытый двадцатидюймовой ледяной коркой пласт влажного снега с хрустом вывалился на выметенную ураганом почву под нашими ногами.
15
Цвета побежалости, последний соответствует температуре около 300–330°.
Я не удержался и, взглядом испросив разрешение у Ярвианна, потрогал лезвие его клинка. Сталь была холодной и твердой. (Магия, конечно, но, будь у меня время, я бы поучился у мастера, отковавшего ему оружие!)
Начало тоннелю было положено. Дальше мы принялись углублять ход, разрыхляя снег мечами или используя их в качестве рычага для откалывания слежавшихся пластов. Вывороченные снежные комья выгребали руками. Потом, когда ход продвинулся вглубь на несколько ярдов, на помощь пришли еще два караванщика, оттаскивавшие снег при помощи Вагиных котлов. В тоннеле было тесно, но, действуя на пару, мы продвигались вперед значительно быстрее, чем работая поодиночке. Вскоре напяленные на руки носки насквозь пропитались талой водой, с остальной одеждой было не лучше. Когда мы с эльфом выбрались из выкопанного хода, рядом с дырой в стене громоздилась солидная куча волглого серого снега В тоннель, а он был уже не меньше восьми ярдов длиной, на смену нам полезли стражники.
– Следите за тем, чтобы ход не забирал слишком круто вверх, – напутствовала их Ильяланна. Котлы также перешли в новые руки, однако у сменившей нас пары работа пошла медленнее. Сначала я думал, что это только кажется. Когда смотришь со стороны, всегда думаешь, что сам сделал бы все в два раза быстрее. Однако за следующие двадцать минут тоннель прирос всего-то ярда на три.
– Тяжелый пласт пошел, – пожаловался выбравшийся из лаза с оплывшими краями стражник.
У трех следующих смен дела шли не лучше. Под куполом становилось все более душно и тесно от вывороченного из тоннеля снега.